Моя настоящая память, мои истинные мысли, моя личность – всё было скрыто в тайных областях разума, и никто посторонний не мог туда проникнуть – даже просто обнаружить эти области. Даже другие Архимаги не способны на взлом моего разума.

Маг получил историю жизни Андаля, быстро – за секунды – просмотрел её всю, с детства до сего дня – и затем прекратил процедуру. Тёплое облачко покинуло мой лоб, синее свечение погасло.

– Всё в порядке, – сказал маг, и я заметил, как лучник в кустах опустил лук, а человек рядом с магом расслабился.

– Добро пожаловать, брат, – дружелюбно сказал маг и скинул капюшон. Голова его оказалась лысой, а лицо – очень упитанным, щекастым.

– Впервые в жизни подвергаюсь такой процедуре, – сказал я. – Это была магия? Я что-то почувствовал! Этот синий свет…

Маг добродушно улыбнулся, снова надругавшись над моим обонянием противной вонью изо рта.

– Да, это была магия, друг.

– Я никогда в жизни не сталкивался с магией!

– Многие не сталкивались. Возможно, никогда и не столкнутся, – сказал маг.

– Ну ладно, – подал голос связной. – Раз он чист – то отведу его в лагерь.

– Да, конечно, – маг похлопал меня по плечу. – Ещё раз: добро пожаловать, дружище. Мы здесь все – одна большая семья. Мы боремся за одно общее дело.

Я кивнул и последовал за связным.

Когда мы с ним поравнялись, он тихо проговорил:

– Я уж думал, тут мне и крышка.

– Не боись, – сказал я. – У меня всё под контролем.

– Раньше этой проверки не было. Совсем недавно ввели…

– Наверное, из-за прибытия Святой?

– Скорей всего. Но… как ты смог пройти проверку?

– Тренировки, друг, особые тренировки. Запомни на будущее – за меня можешь не переживать если дело дойдёт до подобных проверок. Понял?

– Да.

Я поразился его умению владеть собой – во время проверки от него явно исходило чувство тревоги, страха, но при этом он совершенно не изменился в лице и ничем не выдал своих эмоций, казался спокойным и расслабленным.

Есть повод гордиться Империей! Наши тайные службы хорошо готовят кадры!

Мы прошли немалое расстояние по лесу, в пути постоянно натыкаясь на патрули повстанцев, на лучников, затаившихся в кустах и на деревьях, на дозорных – и, наконец, добрались до лагеря.

Это был сооружённый наспех шатёрный городок, окружённый частоколом. Он располагался на открытой поляне, свободной от деревьев, а со всех сторон его окружал лес.

Вокруг лагеря был ров, а через него перекинут мостик. Если понадобится – этот мостик поднимут, и он станет воротами, закрывающими вход в лагерь. Сейчас он был опущен, поэтому на месте входа не было ворот – в стене частокола зиял широкий проход. Люди сновали туда-сюда через него, кто-то входил в лагерь, кто-то покидал его и спешил в сторону леса, мимо нас пробежали несколько человек, обменявшись приветствием со связным.

Мы вошли в лагерь. Внутри я увидел множество шатров – а между ними, на открытом пространстве, было устроено хозяйство. Где-то прямо в открытой походной кузнице ковали мечи и точили лезвия на шлифовальном круге, где-то стояла полевая кухня, и там готовили еду в больших котлах, где-то скрепляли кольчугу или подшивали одежду.

На нас никто не обратил внимания, и связной повёл меня к одному из шатров.

– Там главные, – сказал он. – Я тебя им представлю, расскажешь свою историю про нападение на севере, а потом найдём в какой шатёр тебя определить на ночлег и какую работу поручить.

– Хорошо. Думаю, стоит прояснить, зачем я сюда прибыл, – сказал я. – Тебе нужно это знать, чтобы ты мог лучше мне подсобить. Я прибыл сюда ради Святой.

В этот момент даже такой мастер контролировать свои эмоции, как связной, дал слабину, он внезапно остановился и удивлённо уставился на меня.