Она не форсировала события, а терпеливо ждала, когда он сам заговорит с ней первым. В душе теплилась надежда, что «одумавшись», он порвал с Людмилой и начал медленно возвращаться в семью… Но до его отъезда оставалось уже всего два дня, а он продолжал молчать. Вернее – бытовое общение шло как обычно, но «на ту самую тему» он разговор так и не заводил.

Не выдержав ожидания, наконец, ее прорвало…

Ночь прошла очень бурно – в слезах, криках, взаимных упреках и обвинениях… В итоге, они ни до чего не договорились. Он пошел спать, сославшись на то, что завтра с утра ему на работу, а она села за компьютер. Писала остаток ночи и половину следующего дня. В письме она пыталась окончательно дообъяснить то, что не удалось объяснить ночью и призвать к его логике. В споре она увидела в ней странные на ее взгляд изъяны. Это многостраничное «большое письмо» она сунула ему прямо в руки, когда он уже с чемоданом выходил из квартиры. Внизу его ждало такси в аэропорт.

16 июля 2014

Алеш! Да, я все про тебя знаю!!! Уже несколько месяцев…. И Саша тоже знает.

Я все порывалась, но абсолютно не могла эти прошедшие месяцы говорить с тобой. Во-первых, физически не могла себя пересилить а, во-вторых, думала, что нормальный разговор все равно бы не получился. Ты очень уж давно не можешь со мной нормально разговаривать: любой мой вопрос или замечание повергал тебя в истерику. Ты, как раскаленный утюг, начинал фыркать и плеваться. Помнишь? Может быть, ты не замечал, но иногда задавая мне какой-нибудь вопрос, ты, не дослушивая ответ или даже до моего ответа тебе, разворачивался и выбегал из комнаты или кухни… А я оставалась в недоумении: а что это было? Иногда мне звонила дочь и рассказывала нечто подобное (типа «фазер опять в неадеквате»!). Тогда недоумевали мы вместе.

Тем не менее, прежде, чем я тебе все выскажу, надо, чтобы ты знал, что происходит в последнее время и со мной, и с дочерью, и с детьми. Как мы переживаем все происходящее, и какие оценки этому даем. Поэтому я решила лучше все написать, чем говорить – сберегу на твоих реакциях свои расшатанные нервы. Ты же, в конце концов, должен бы интересоваться проблемами членов своей семьи? Если еще считаешь нас своей семьей… – У меня мурашки по коже от твоего возможного ответа…

Состоялось уже второе заседание суда. Поскольку «Скунс» (а я не хочу зятя называть иначе после того, что он сделал) первым подал на развод, то Саша выступает ответчицей, а он истцом. То, что мы теперь увидели в его исковом заявлении и услышали от него на суде, а также узнали от его бывших друзей и знакомых, выходит за все самые мерзкие предположения о его изначальных намерениях и методах их достижения. Все сходится на том, что он с самого начала рассматривал Сашу, как некий московский финансовый рэкет-проект. Права была моя подруга, которая также, имея зятя-белоруса, у юристов узнала о новом тренде последних лет: о т.н. «белорусских зятьях», цель которых – отъем собственности у московских жен-жертв. И не важно, при этом, появляются ли в таких браках дети или нет! Для таких мерзавцев, дети – это только предмет шантажа и торга при разделе имущества. И не более того!

От знакомых Саша узнала, что сразу после того, как они построили на Сашины деньги и въехали в эту их новую квартиру, он заявил своему другу, что хочет развестись с Сашей. До этого он самостоятельно оформил на квартиру долевую собственность, а договор на квартиру в Испании вообще только на себя оформил. Саша тогда не возражала, так как собиралась прожить с ним всю жизнь до «гробовой доски»… К несчастью для него тогда выяснилось, что Саша беременна Майей. И ему пришлось еще целых четыре года «ломать комедию», изображая любящего мужа и отца. Но жить двойной жизнью даже подонок не выдерживает. Тяжело. Очевидно, его изнутри раздирала злоба, и он начал тогда срываться на старшей дочери и жене. Они ему нафиг не были нужны и мешали осуществить свой план. Холодный и расчетливый упырь, для которого «бабло» и квартира были важнее живых людей, которые у нормальных людей считаются близкими, и которые его тогда любили. А он их просто цинично использовал!