Ребёнок? Откуда у меня ребёнок? Нет, я не против взвалить на плечи ярмо молодого папаши, но сначала жениться надо, а я ещё не нагулялся вдоволь. На лугах пасутся стада аппетитных телочек, на которых Ксюха не давала мне раньше смотреть.

Теперь все! Я свободен и, как одинокий парус, отправляюсь в счастливое плавание.

Открываю глаза: лежу в своей детской комнате поверх покрывала. Как здесь оказался? Почему не у себя дома и не у Ксюхи? Память услужливо вывела на экран картинку: мы с мужиками пьём пиво и виски в «Бункере». Музыка орет, Ромыч матерится, Ванек хохочет, а я… Что делаю я в этот момент, остаётся за пределами сознания. От грохота я вздрагиваю, срываюсь с кровати и распахиваю дверь.

– О Боже! Потише можно? – кричу хрипло, глотка стянута спазмом и болью. Откашливаюсь. – Янка, что у вас случилось?

– Проснулся, алкаш? – сестрица выглядывает из кухни. – Еле живого вчера приволокли твои собутыльники.

– Неправда! Я не пью!

– Ага! До поры до случая. Вчера на ногах не стоял!

Хмурюсь. Ничего не понимаю. Пили только пиво и чуть-чуть виски. Стоп! Вискарь, значит, паленый попался. Вот тебе и элитный бар! Надо науськать на заведение налоговиков, пусть прошуршат там.

– Да ладно? А у вас как оказался?

– Говорю же, друганы тебя притащили ночью. Мать велела положить в детской.

– А племяшка где спала?

– Со мной, где же ещё?

– И что вы с утра не поделили?

– Настя истерику закатила.

– А-а-а…

– Иди умывайся. Завтрак стынет.

Привожу себя в порядок и сажусь в кухне на отцовское место. Вернее, бывшее отцовское, когда он еще жил в этой квартире. А как бизнес пошел в гору, папаша пустился во все тяжкие. Слишком много вокруг было предложений выпить на брудершафт от медийных красоток. У отца и снесло крышу.

Родители развелись, когда я еще в школе учился. Мама осталась в старой квартире, а отец менял особняки как перчатки. Но зла на папашу я не держу: он не бросил нас с Янкой и всегда помогал и поддерживал. Вот и отель на меня повесил, будь он не ладен!

Вздыхаю. Воспоминания набрасываются на меня, как звери после зимней голодовки, когда оказываюсь дома.

Мама стоит у плиты, печёт блины, сестра Яна разливает кофе. Запах от турки идёт такой, что от спазма сворачивается желудок. Аппетит просыпается зверский. Намазываю на хлеб масло и кладу толстый ломоть докторской колбасы. От наслаждения закрываю глаза. Черт! Как давно я не пробовал такую вкуснятину!

– Оголодал? – хмыкает Янка. – Что, тебя в твоем отеле не кормят совсем?

– Есть хочу, – бормочу с набитым ртом.

Мать поворачивается и огревает сестру полотенцем.

– Не трогай парня! Пусть хотя бы дома наестся вдоволь.

Она смотрит на меня прозрачными синими глазами, и я вдруг осознаю, как она постарела. Ещё недавно цветущая здоровьем сильная женщина словно сдулась, как лопнувший шарик.

– Кофе давай, женщина! – приказываю сестре.

– Спятил! – Янка отвешивает мне подзатыльник. – Раскомандовался тут! Мам, он с Ксюшкой поссорился.

– Ах, ты, зараза! Куда руки тянешь?

Я отмахиваюсь по привычке. У нас с сестрой вечная война. Она моих шуток не понимает, а мне нравится ее дразнить. Всю жизнь молился, чтобы не попалась в подруги такая стерва, как Янка, а мне дьявол все же подсунул похожую в лице Ксюхи.

«Интересно, а почему она не звонит? – выползает из норки сознания первая мысль. И я тут же загоняю ее обратно.

– Не придумывай! – мать ставит на стол тарелку с блинами, от которых ещё идёт ароматный пар. – Ешь, сынок. Наедайся на неделю вперёд.

Пока сестра разглядывает полки холодильника, выдавливаю на ее блин соус Чили, а себе кладу малиновый джем. Ловко прикрываю все сметаной.