Двигается ближе ко мне. Смотрит в глаза.

— Чего ты хочешь? — шепчу, глядя на полные чувственные губы мужчины.

— Заботиться о тебе, — он всё ближе.

Сердечко делает кульбиты в груди, бабочки с цепи сорвались. Дышать нечем! Женя кладёт ладонь на мою щёку. Такая горячая!

Губы Жарова уже почти накрывают мои... ловлю его дыхание. Он пахнет арахисом и мятой.

Но резкий звонок его мобильного разрушает этот хрупкий интимный момент. Женя недовольно фыркает, затем отрывается от меня. Блин! Опять не получилось...

— Да? — раздражённо гаркает в трубку.

Вздыхает.

— Я сейчас, — говорит мне и уходит на кухню.

Остаюсь одна со всем шквалом чувств, что вызвал наш второй почти-поцелуй. И снова я была готова поддаться. Блин! Обнимаю подушку, прижимаю её к груди. Сердце потихоньку успокаивается.

Нельзя забывать о своём статусе.

Все эти ухаживания лишь для того, чтобы мне было комфортнее жить с ним. Жаров просто пытается быть внимательным. Ни о какой страсти и тем более влюбленности речи быть не может!

Так что придется мне справляться с этим самой.

— Ася? — он садится рядом, с тревогой глядит на меня, — всё хорошо?

Поцелуй хочу!

— Угу, — отворачиваюсь.

Мужчина включает онлайн-кинотеатр.

— Что смотреть будем?

— Эм...

— Романтическую комедию? — смеется мужчина.

— Давай ужастик, — бурчу, плотнее прижимая подушку, словно она может защитить меня от себя самой.

— Ужастик? — охреневает Жаров.

— Да, и чтобы кровищи побольше.

— Ну ладно... — мужчина находит какой-то фильм ужасов.

Но я полностью погружена в ту катастрофу, что сейчас происходит в моём сердце.

И когда фильм заканчивается, я даже не замечаю. Сижу, пялюсь в экран с титрами.

— Ты не смотрела, — Жаров выключает телевизор.

— Угу... я пойду наверх, — тихо говорю.

Встаю. Беру вазочки, несу на кухню, ставлю в посудомойку. Умом понимаю, что нам с ним лучше не сближаться. Потому что потом расставание будет слишком грустным.

Но ничего не могу поделать. Душа тянется к Жарову.

— Что такое, Ась? — мужчина следует за мной. — Я тебя обидел?

— Нет, — опускаю взгляд, тереблю край майки.

— А что? Тебе нехорошо? Болит где-то? Ты скажи обязательно, я, конечно, не акушер, но...

— НЕТ! — повышаю голос. — Всё нормально, Жень, правда.

— Не верю, — ухмыляется.

— Эм. Просто... кто звонил? — спешу перевести тему.

Женя цокает языком.

— По работе. Кое-что с моим последним исследованием. Завтра мне придется поехать в лабораторию, разбираться.

— Понятно...

— Не беспокойся, я успею отвезти тебя на анализы и вернуть домой.

И я буду весь день одна сидеть?

— Хорошо. Я всё-таки пойду наверх, устала, — вымученно улыбаюсь.

— Отдыхай.

Ухожу и чувствую, как Жаров провожает меня взглядом. Блин! Бегу по лестнице на второй этаж, затем запираюсь в комнате. Не могу! Меня прям изнутри разрывает! Набираю Аньку. Она всегда мне помогала разобраться в себе.

— Привет, — говорю ей, — как ты?

— Ты так и не пришла на лекцию, Ась. Препод про тебя спрашивал.

— Блин, я типа на больничном, — переворачиваюсь на спину, закрываю глаза.

— Ого! Я чувствую, эти дни были насыщенными? — хохочет Аня.

— Не то слово.

Рассказываю ей обо всём, что случилось. Начиная с разговора с деканом до нашего почти-поцелуя с Жаровым. Замолкаю. Аня молчит.

— Ань... — зову её, — ты там?

— ПИПЕЦ! — выдаёт она. — Да ты влюбилась, мать!

— Чего?! — вскрикиваю.

— ТОГО! Втрескалась в своего врача по уши!

— Мы с ним три дня знакомы. Это невозможно!

— Для любви нет ничего невозможного, — авторитетно заявляет подруга.

Стону. Блин! Неужели...

— Но я не хочу. Аня, Глеба я тоже любила вроде как...

— Вроде как — это ключевое. Нет, Ась. Глеб тебя просто под себя ломал. А ты наивно думала, что это любовь...