Значит, Рита не обманула. Этот человек действительно суров достаточно, чтобы калечить людей. Роберт, отстранившись, наблюдал за мной. Пока я пыталась совладать со своим страхом. Глаза его были презрительно прищурены, а губы сжаты в жесткую линию:

— Если ты невинна, то тебе нечего бояться, — холодно сказал он.

Казалось, каким-то непонятным образом он чувствует мои эмоции. Я постаралась справиться со своими чувствами. Упрямо задрала подбородок, стараясь проглотить свой страх перед этим мужчиной:

— Вы правы! Мне нечего бояться!

Он удивленно вскинул бровь, не изменяя, однако подозрительного прищура:

— Что ж... это мы сейчас проверим.

Я вздрогнула, когда сильные ладони жестко прихватили мои бёдра. Мужчина грубо подтянул меня к себе.

— Рано или поздно ты привыкнешь ко мне. Перестанешь вздрагивать от моих прикосновений. И для тебя же лучше, чтобы это случилось как можно быстрее.

Я не смогла ничего ответить. Мои лёгкие сдавило от тяжести чужого тела. Будто ощутив мой дискомфорт, Ричард подтянулся, перенося вес тела на локти. Я лишь продолжала испуганно глядеть на него. Долгое время он не отводил взгляда.

— Черт, — выругался он. — Ты ведь сказала, что тебе нечего бояться... тогда что это за глаза загнанной лани?

— Разве вас должны беспокоить такие пустяки? Помниться вы грозили мне насилием.

— Должно быть я не с того начал... Я не животное, Рита. По сути, если ты передумала, то ещё не поздно отказаться. Мы разведемся и обо всем забудем.

— Действительно? — с надеждой спросила я.

Однако, вспомнив в каком плачевном состоянии находились дела моего отца, зажмурилась. Роберт точно заберёт все свои инвестиции. Тогда нам не на что будет жить.

— Ты ведь не сделаешь этого? — спросил вдруг мужчина.

Не дожидаясь моего ответа, он коснулся губами пульсирующей ложбинки у основания шеи. Мое тело отозвалось на эту неожиданную нежность мелкой дрожью. Ощутив напряжение у средоточия своего желания, я впилась ногтями в спину мужчины.

— Я все же боюсь, — неожиданно для самой себя призналась я.

— Я знаю, — прошептал он, обжигая мою кожу дыханием. — Так и должно быть.

— Ааа, — мое тело вдруг пронзила боль.

Я принялась извиваться. Казалось, это никогда не закончится.

— Тише-тише, — Роберт осыпал мое лицо поцелуями, то и дело ловя срывающие с губ всхлипы. — Сейчас все закончится.

Вот и все... дело сделано... А по сути, все, что я успела ощутить от столь вожделенного события, это страх и боль. Но острое саднящее чувство вдруг отступило, уступая место какому-то новому ощущению, зарождавшемуся внизу живота при каждом движении мужского тела. Кожа словно горела...

— Ооо, — из моего горла вырвался стон.

Не имеешь права наслаждаться его близостью! Я прикусила губу, не желая выдавать своего удовольствия мужу сестры. Нет-нет...

— Дааа, — выдохнула я, не сумев удержаться.

Заметив, как на губах Роберта заиграла лукавая улыбка, я сжалась.

— Я веду себя нелепо? — сконфужено выдавила я, давясь от собственных стонов.

— Отнюдь.

— Тогда почему вы улыбаетесь?

Он остановил свои неумолимые движения, позволяя перевести дыхание.

— Рита, — выдохнул он, вдруг проводя пальцами по моей щеке, — я думал, что наш союз может оказаться ошибкой. Но кажется, мне повезло.

— Не понимаю о чем вы. Не могли бы мы... — я смутилась, — продолжить.

Я удивленно взглянула на мужчину, который вдруг разразился хохотом:

— Похоже, я оказался прав, моя маленькая ненасытная госпожа!

Однако он подчинился моей неуместной просьбе. Стиснув меня крепче в объятиях, он поцеловал мой висок:

— Чувствуешь себя оскорбленной, моя дорогая?

Да как ему это удаётся? Мне самой-то сейчас было сложно сконцентрироваться на том, что я чувствую.