– Правильно мама говорит, ты меня не любишь.

– Неужели ты думаешь, что после эдакого, – Андрей встал с кровати, – Можно кого не любить?

Телефон Алёны разразился звонком. Она подскочила:

– Да, мама. Конечно, мама.

Андрей скрылся в ванную. Скоро он вышел на кухню в одном полотенце на бёдрах, другим промокая короткую стрижку:

– Какие планы на сегодня у нашей мамаши? Днём встречаетесь, или вечером нам ждать гостей?

– Нет, слава тебе господи, – Алёна захлопнула дверцу посудомоечной машины.

– Слышала бы тебя сейчас Ольга Владимировна, – Андрей покачал головой.

– И не говори, – жена махнула рукой с телефоном, – Мама везёт отца прибираться на дачу после зимы. Вернутся лишь к майским праздникам. Так что магазины, бассейн, солярий, спортзал.

– Как только тебе твой спортзал не надоедает? Я подтягиваюсь по сто раз каждый день, что занимает у меня ровно две минуты. Ты ходишь – вторник, четверг, воскресенье. Выдался день, и в среду бежишь.

– Что тебя удивляет? – Алёна осмотрела свою идеальную фигуру, – Красота этого требует. И потом, что ещё делать то?

– Что ещё делать? – Андрей поднял бровь, – Да мало ли что? Посидеть почитать, например. Просто подумать.

– Просто сидеть и думать? Это тупизм. После спортзала мы с Ангелинкой договорились прошвырнуться по магазинам. В двенадцать встречаемся. Это, сам понимаешь, неизвестно на сколько. Ты допоздна?

– Как обычно, думаю. Хотя днём загляну на процесс по Маглакелидзе. Помнишь такую фамилию?

– Нет. Кто такой?

– Не такой, а такая. Женщина на тачке в стену впечаталась. Я ещё доказал, что там доведение до суицида. Ты что, Алён, все газеты об этом писали. Жена директора банка.

– Я газет не читаю, Андрюшенька. Я по красоте специализируюсь. Как говоришь, фамилия?

Андрей повторил и ушёл одеваться.

– В ресторан вечером идём? – Алёна ждала его в прихожей.

– А тебе не будет впечатлений за один-то день?

Алёна нахмурилась.

– Шучу, шучу, сходим, – Андрей привлёк Алёну к себе, пощекотав.

Жена захохотала, отстранилась и взъерошила ему волосы.

– Я вообще понимаю, зачем нам ходить в рестораны. Ты готовишь не хуже. И рубашки в химчистку, Алён отнеси, – напомнил Андрей, выходя из квартиры.

«Рабочий день полчаса, как начался, а я ещё даже не выехал», – подумал Андрей, спускаясь по лестнице.

В кармане ожил телефон. Андрей узнал номер начальника и поспешил выйти на улицу, чтобы эхо подъезда его не выдало.

– Да, Иван Иванович, слушаю. Как отпуск? Я где? На работе. В смысле – какой? Вышел на улицу за сигаретами. Кто? Слушаюсь. Где? Уже выезжаю. Есть доложить вам лично. Да помню я про Маглакелидзе, помню. Есть проследить. И какая сука меня сдала? – отключив начальника, Андрей набрал номер дежурной части, – Андреев на линии. Адрес, в котором сегодня убийство? На Двадцать втором партсъезда? И кто там сейчас? Иванов? Да еду я, еду. Ты ещё покомандуй. Алексея ко мне.

Андрей ехал на место убийства, размышляя, кто его заложил? По всему выходило, что Иванов. Не судебный же медик. Завистников у Андрея прибавилось с месяц, с тех пор, как его назначили руководить отделом. И, хотя Андрей заслужил эту должность по чести, все вокруг, казалось, ему намекали, что его кто-то продвинул.

Отыскав адрес, Андрей подъехал прямо к крыльцу, невзирая на запрещающий знак. Мрачноватый фасад серого кирпичного здания оживляли две вывески: «стоматология» – справа от главного входа, и «аптека» – над торцевым входом слева. На крыльце курил Иванов.

– Привет, Дим, – Андрей подал руку.

Пожав протянутую ладонь, Иванов указал на «кирпич», ограничивающий подъезд к училищу:

– Тут вроде как знак.

– Никто же кроме нас, Дим, не видит, – Андрей усмехнулся, сомнений, кто его сдал, у него не осталось, – Что здесь?