– Таково было условие выставки в Москве? – предположил я.

– Ага, несложно догадаться. Я много чего нового привезла, но задержали на таможне, и теперь все на каком-то складе лежит. Повезу назад, в Мюнхен. Тут сейчас только авторские копии. Тем не менее расходы я окупила и даже кое-что заработала. Показывать слайды других картин и заключать интересные контракты пока не запрещали…

Маша немного помолчала, а потом добавила:

– Я тебя так – бесплатно хотела провести, но администрация воспротивилась. Там уперлись – вход только по билетам, бесплатно лишь для сотрудников и устроителей выставки. Ладно, спрашивай, что собирался. Сегодня некое затишье, а мне все равно до вечера тут торчать.

– Вообще-то я не про твою коллегу с нижнего этажа пришел узнавать. – Услышав слово «коллега», Маша презрительно скривилась и дернулась. То была явно искусственная реакция: вообще-то Мария давно уже научилась следить за внешними проявлениями собственных эмоций. – Хотел про ту картину спросить, что напротив лестницы. Как дошла до жизни такой? Сменила жанр? Я видел альбом. Ведь раньше всегда показывала новую природу на обломках старой, а теперь…

– А потом захотелось сделать вот это, – и Маша показала рукой на картину с дверью. – Давно собиралась это осуществить, старая задумка, еще с тех времен, когда мы с тобой… Ну ты понял, короче. Это, кстати, тоже авторская копия. Серия так и называется – «Апокалипсис за дверью», у меня их было десять штук – тяжело как-то шло, все-таки не очень моя тема. Захотелось, а что, нельзя? Ладно, на самом-то деле ты не только об этом поговорить хотел.

– Хотел, да. Собственно, у меня к тебе разговор о собрании Эргадова.

– Это который Музей Богов? Который «Эстакмис»? Слышала, конечно. Вернее – читала. Тебя что-то конкретное интересует? Погоди, пойдем вон туда сядем, перекусим и кофейку попьем. С этой выставкой, а главное – из-за скорого моего тут закрытия уже все ноги оттоптала, с утра не присела ни разу. Короче, маковой росинки во рту не было.

– Именно маковой? – съязвил я.

Когда-то давно Маша попробовала разные наркотики, но почувствовала себя так скверно, что пары раз ей оказалось предостаточно и больше уже к этой теме художница не возвращалась.

– У, змей! – и художница полушутя замахнулась на меня кулачком. – Давай жрать будем. Я угощаю. Так что тебе рассказать о Музее Богов?

– Все, что знаешь. Мне известна лишь общедоступная информация.

– Хорошо, расскажу, что знаю. Пойдем туда, вон столик освободился.

Это был буфет для сотрудников галереи и организаторов выставок, но никто не возбранял им приглашать за столики своих друзей. Мы взяли по тарелке салата, что-то похожее на котлеты с поджаренной картошкой, по двойному кофе, а еще я прикупил стакан ананасового сока и бутылочку питьевой воды.

– Как ты, конечно же, знаешь, – начала свой рассказ Маша, – умерший в прошлом году Александр Викторович Эргадов был известен широкой общественности не только как создатель Музея Богов…

Умерший в прошлом году Александр Викторович Эргадов был известен широкой общественности не только как создатель Музея Богов, но и как глава крупного холдинга. Сначала популярность пришла к нему благодаря собственной деловой империи. Он являлся руководителем и фактическим владельцем разветвленной корпорации, куда входили: он сам в качестве хозяина; головная компания – ОАО «Эстакмис», а также более ста других второстепенных фирм и фирмочек разной степени крупности, значимости и активности. Бизнесом Александр Викторович занимался земным и сугубо материальным. Областью интересов его холдинга было строительство и все с этим связанное. Александр Эргадов строил многоэтажные жилые дома, офисные центры, дороги, дачные поселки и торговые павильоны. В свое время он закончил Московский цементотехнический институт по специальности инженер-бетонщик. Начинал, как и многие, с малого. После окончания института распределился на завод железобетонных изделий, где развернул активную общественную работу. Скоро вступил в коммунистическую партию, возглавил комсомольскую организацию предприятия, защитил кандидатскую диссертацию по «оригинальной» теме: «Применение армированного бетона в городском строительстве», что позволило занять должность начальника цеха, а потом и заместителя директора. Далее Эргадов быстренько «подсидел» своего начальника и сам занял руководящий пост. А тут и перестройка подоспела. После ее окончания и всеобщего бардака, инициированного Горбачевым, Александр Викторович провернул ряд хитрых операций с приватизацией завода. Через подставные фирмы-однодневки сменял основную часть акций работников якобы разорившегося предприятия на липовые бумаги дутой нефтяной компании «Гермес-Petroleum». Таким образом, Эргадов стал хозяином производства с контрольным пакетом акций в пятьдесят один процент. Вместо банального и неблагозвучного ЗЖБИ-65 новый руководитель внедрил более эффектное название – «Эстакмис». Само слово было вымышленное, лишенное всякого значения, внутреннего смысла и содержания. Некое рекламное агентство получило от Эргадова заказ – придумать что-нибудь этакое элитное, ни на что не похожее, нечто бессмысленно-приятное и ласкающее слух. Опять же, первая буква в названии компании совпадала с первой буквой фамилии Александра Викторовича, что, по словам ушлых криейтеров, должно было способствовать успеху фирмы. Впоследствии открытое акционерное общество «Эстакмис» сделалось материнской компанией, обросло множеством мелких фирм, закрытых и открытых акционерных обществ и прочих юридических лиц, дав название всему холдингу. В результате к концу двухтысячных Эргадов считался вполне себе олигархом, кем-то из тех, кто близок к управлению экономикой региона.