Мы устраивали праздники дома при свечах, и я назло нервным соседям, непременно играл Оле на саксофоне мотивы из песен очаровавшей её певицы – Ланы Дель Рей. Я организовывал совместные поездки в Минск, в аквапарк «Лебяжий», где на надувной конструкции мы получали адреналин, катаясь по трубам.

Следует отметить, что при нашем знакомстве Оля не умела даже целоваться. Однако она была безумно изобретательной, отважной и женственной. Оля любила пробираться ко мне обнажённой в душ, подкрадываясь с улыбкой и рыком, мягкой поступью, как пантера. Она обладала божественно хорошей фигурой. Оле нравилось заигрывать со мной, начиная с прикосновений стройной ножкой, а затем, лаская, заводить меня своими холёными ладонями и пухлыми вишнёвыми губами, когда я готовил завтрак, или был на сеансе в кинотеатре. Миниатюрная и очень гибкая Оля имела лучистые глаза. В наших пылких чувствах мы исследовали тела друг друга и квартиру с каким-то неукротимым любопытством.

Но вскоре всё поглотил быт. Страсть стала уходить, и уже через год взаимная увлечённость заметно угасла. Изначально столь пламенные и безудержные отношения в постели – роботизировались, превратились в приятную, но скучную необходимость.

Как-то к нам на месяц прибыла погостить из Львова сестра Оли – Светлана с маленькой четырёхлетней дочкой Юлией. Я водил их по музеям и главным магазинам. Юля была светловолосой бойкой девочкой, однажды она подкараулила Олю, шедшую среди ночи в ванную комнату, и с криком выскочила на Олю из темноты, чуть не сделав её заикой. Я долго смеялся с белой, словно полотно, сожительницы. Все напасти обрушились на нас после отъезда сестры Оли.

В тот роковой день, родители презентовали мне какие-то чёрные ягоды, которые собирали в лесу их соседи.

– Ты же работаешь в Экологическом центре, Костя, вот и спроси у биологов про эти ягоды, – напутствовали они.

Я принёс в музей пакет с продолговатыми чёрными ягодами, объяснив, что они сейчас у полочан популярны и мои родственники с друзьями их едят.

Все, включая биолога Агату, попробовали новинку и наелись ей до отвала, только потом мы заглянули в справочник и прочитали что это «лаконос» – ядовитые плоды.

От лица всех работников, коллега Агата поинтересовалась у меня:

– А ты, Костя, сам эти ягоды ел?

– Нет, конечно, я с детства приучен не пробовать всякую неизвестную дрянь, – ответил я невозмутимо, и тут раздался телефонный звонок. Композиция «Links 2-3-4» группы «Rammstein» развеяла музейную тишину, и на экране появилась Оля. Я поднял трубку, сказав:

– Алло!

– Привет, Костя, дорогой, меня подруги приглашают выбраться сегодня в клуб «Вавилон» часов до 12 ночи. Ты не против? – отозвалась Оля.

Она была красивой девушкой, но я никогда не пытался её контролировать, считая, что если Оля захочет, то всё равно изменит, и ей нужно доверять.

– Ладно, набери, если задержишься, – ответил я.

– Спасибо, целую! – выпалила она.

***

Клуб «Вавилон» являлся самым модным клубом города Полоцка, он располагался около бывшего бернардинского монастыря XVIII века и собора святой Анны, куда мы с Олей часто отправлялись на свиданиях.

В городе Полоцке преобладали сиреневая и белая подсветки, а через громкоговоритель по утрам на улицах играла французская музыка, в основном пели два французских ангела: Милен Фармер и Ализе. Мне особенно нравился Полоцк весной, когда в нём цвели яблони, груши и вишни, наполняя город ароматом, что в сочетании с сиреневым воздухом, смесью французских мелодий и боя колоколов, оставляло особое приятное впечатление.

Привлекательным был Полоцк и в июле, в этот месяц в городе устанавливалась очень тёплая и влажная среда, создавая полудремотное дивное состояние. Полочанки в июле оголялись, и их потные тела обтягивала незначительная одежда, выдавая соблазнительные изгибы. Я помню образ Оли, с которой мы прогуливались июльским вечером возле бернардинского монастыря. Оля шла рядом в зелёном платье, от неё как всегда пахло жасмином, и, озарённая сиреневыми лучами, она бесконечно протирала своё лицо и прильнувшую к платью полуобнажённую грудь. Оля улыбалась, а её глаза горели вожделением.