Мы сделали всё, что было в наших силах, однако торжества тракторовой жизни над его же окончательной смертью не получилось. Тогда Паша призвал на помощь свой спецназ – нанял на разовую работу знакомого пожилого дядьку из какого-то бывшего колхоза. Тот приехал с сыном. За пару дней и при нашей помощи типа «подай-принеси» эти двое раскидали несчастного по винтикам, посокрушались, что так и не поняли причину его недомогания, и собрали заново. После чего трактор, сволочь, завёлся и поехал. Я сам отогнал его на стоянку после того, как Саня мне показал, как у него включаются передачи.

Ещё пару дней тяжёлого и грязного труда заняло приспособление цилиндра к стреле моего экскаватора. Цилиндр, если и стоял когда-нибудь именно на экскаваторе, то другой марки. Но на то и кувалда, сварочный аппарат и прочие меры принуждения, чтобы там, где надо, работало то, что оказалось под рукой.

Вечерами я сидел в интернете и постигал устройство, принцип работы и приёмы управления экскаватором ЭО 4321. Учил, так сказать, матчасть. Сведений в мировой сети было мало – музейное дело у нас плохо развито. Но кое-что нагуглилось. Были, например, воспоминания советских экскаваторщиков, каким-то образом доживших до нашего времени и освоивших интернет. Читать было местами забавно, однако авторам и в голову не приходило рассказывать друг другу, как с помощью пары джойстиков и прочих кнопок-рычагов заставить эту конструкцию рыть землю.

Так или иначе, с теорией – как нагнетается масло в цилиндры и как они заставляют сгибаться и разгибаться «руку» экскаватора, я разобрался довольно быстро. Однако жизнь уже не раз учила, что чёрт кроется в деталях и что теория и практика это совершенно разные предметы. Я догадывался, что никто со мной, как с ПТУшником, возиться не будет. Некому и некогда. Поэтому волнение по мере приближения отправки на передовую нарастало. Не скажу, что оно было сильно тревожным. Не хотелось, конечно, в первый же день работы опозориться, однако и в мастерских оставаться, при всех положительных впечатлениях от общения с Витей и Валерой – нет уж. Раз я теперь экскаваторщик, покажите мне мой экскаватор.

Наконец мы выволокли трактором восстановленное колено стрелы, погрузили его на длинную автоплатформу и водила повёз его на место, а мы с механиком, закупив несколько канистр гидравлического масла, отправились вслед. На первое, можно сказать, свидание.

Полдня, сняв с основной работы погрузчик, который выполнял роль подъёмного крана, провозились с установкой в полевых условиях сегмента стрелы, подключением гидравлических шлангов и прочей интересной и полезной для мышц работой. Наконец, залили масло в бак, Паша сел в кабину, убедился, что стрела работает. Но ещё полдня мне пришлось мыть и чистить этот аппарат, уделанный глиной и всеми видами горюче-смазочных материалов. Человек, который работал на нём до меня, явно не заморачивался на эту тему. Под вечер я даже заикнулся насчёт покрасить ржавые бока этого ветерана советских строек, но механик посмотрел на меня, как на сумасшедшего, и я эту идею выкинул из головы навсегда.

Утро следующего дня началось с обучения. Оно мне напомнило принятый в сельской местности способ учить ребёнка плавать. Паша в двух словах объяснил мне, где тут что включается-выключается, убедился, что я смог повернуть вправо-влево, поднять и опустить стрелу с ковшом, и отправил на карьер.

Ну, какой карьер? На окраине хутора Старокамышина, раскинувшегося в степи, километрах в семи от стоянки нашей техники, ДРСУ брало глину, которую на строившуюся дорогу возили наши же самосвалы. И мне предстояло найти это место, рыть там глину и грузить ею машины.