Стоя над ним, пьяным, Светлана посомневалась, но потом решительно схватила подушку и, ушла в свою маленькую детскую комнатку на чердаке. Она не хотела спать рядом с пьяным мужем, нюхать эту его табачно-сивушную вонь.

А наверху она, уже засыпая, проваливаясь в сладкую дрёму, почему-то подумала, что Никита так бы себя не повёл после долгой разлуки.

Потом мелькнула сонная мысль, что у того тоже есть своя женщина. И ей не надо бы о нём думать.

Проснулась она очень рано. За окном было пасмурно, и только что начинало светать. Немного полежав в постели, она села и потянулась. На электронных часах, стоявших на старой тумбочке, светилась цифра 5:03.

В комнатке было холодно, и она, встав, сняла с гвоздя и надела свой старый тёплый халат. Спустившись по скрипучей лесенке и приоткрыв дверь, Светлана заглянула в спальню к Валере. Он спал лицом вниз, раскинувшись по кровати. Рядом на стуле лежали его скомканные брюки. Она решила сложить их аккуратно, и вошла в спальню. Взяв брюки за пояс, осторожно потянула их на себя, и тут к её ногам, стукнув о пол, упал его телефон.

Светлана вздрогнула, но он не проснулся.

Интересно, кому он, хоть, звонит? Она подняла телефон и заглянула в его контакты. Там было не так много абонентов, человек восемнадцать-двадцать. Судя по кодам операторов, больше половины – нездешние, Якутские. Но были и местные: «Вымпелком» (952), МТС (911) и другие. Все местные абоненты были только с именами, и все – с мужскими. Но была и женщина. Валера записал её игриво, как Танюшку. Фото на контакте отсутствовало. Света просмотрела Валерины звонки: он звонил этой Танюшке ещё позавчера. Ишь ты! Что же это за фря такая?

В комнате было душно. Тяжёлый дух пьяного мужа мутил ей голову. Света сунула телефон обратно в карман брюк и аккуратно повесила их на спинку стула. Поговорим, когда выспится.

Утром, как обычно, несмотря на то, что на улице стало ещё холоднее, Никита, после пробежки и обливания холодной водой, зашёл в дом. Людмила Петровна уже давно проснулась. В комнате стоял знакомый вкусный запах, было уютно и тепло от нагретой печи. Он обнял её и спросил с любопытством:

– Что у нас на завтрак, мамуль, пироги? А с чем?

– Отгадай.

Он сосредоточился, пытаясь разобрать запах начинки, и уверенно ответил:

– С рыбой?

– Ага. Угадал. Садись, давай.

Они сели за стол, на котором попыхивал большой самовар, который грелся по-старинному с помощью щепы и угольков. На верхней конфорке красовался пузатый расписной фаянсовый чайник для заварки.

Мать отрезала кусок ещё горячего рыбника, и от него пошёл вкуснейший аромат. Никита положил себе в тарелку этот кусок и начал есть его с аппетитом.

«Всё, как в детстве», – думал он.

Улыбнувшись этой своей мысли, он спросил:

– Мам, а пирог-то с треской?

– Да, с треской, ответила мать, – а что? Недорого и очень вкусно.

– Ага, вкуснотища! – кивнул Никита, не переставая с аппетитом жевать вкусную начинку.

Неожиданно ожил его смартфон. Никита взглянул на экран.

Звонила его Ира. Он ответил:

– Да, Ирусь? Слушаю тебя.

Людмила Петровна насторожилась, и внимательно посмотрела на сына. А у того загорелся взгляд, он улыбался и говорил, радостно кивая головой:

– Конечно! Встречу. Слушай, ты такая молодец! Я уже соскучился без тебя. Давай, приезжай! Жду!

Он сбросил звонок и возбуждённо проговорил:

– Ирке дали маленький отпуск, и она к нам едет поездом. Взяла билет на «Воркутинский» на сегодня. Он, правда, прибывает неудобно, в половине четвёртого утра. Ну, ничего! Съезжу, встречу?

Людмила Петровна взволнованно отозвалась:

– Ну, конечно! Встреть! А как же иначе? Не сидеть же ей в Вельске на вокзале до утра. Слушай, тогда надо прибраться в доме, да приготовить ей ночлег!