Их маму это явно не обрадовало, но Федор решил, что им стоит научиться играть. Авось и охотиться смогут. Самые простые мелодии они разучили быстро, а сложные Маша предпочла не показывать.

Время от времени Авдотье этот шум надоедал и она отправляла всех играть в сарай. В остальном она относилась к Маше вполне хорошо. Не как к родной, но попусту не ругалась. И в еде ни разу не обделила.

Как только землю укрыл толстый слой снега, а реки – надежный лед, Федор снова повел девушку в лес на охоту. Играть на морозе очень неудобно. Деревянная флейта не железная, к губам не прилипает, а пальцы мерзнут очень быстро. И это только поздняя осень.

Вернувшись в заимку, Маша знаками показала, что для игры ей нужно сшить перчатки. С помощью толстой костяной иглы, используя тонкие жилы вместо ниток, это не так уж просто. Девушка тратила на шитье все время, когда печь горит достаточно ярко. Ушло несколько дней, зато перчатки получились теплые.

Похолодало еще сильнее. В следующий поход Маша заметила, что быстрые мелодии, где надо резко вдыхать ртом, для зимы совсем не подходят. Несмотря на трудности, долгие походы с волшебными тренировками продолжались.

Прошел еще год. Света и Таня уже уверенно исполняли все простые мелодии. Сама Маша сшила себе волчью шубу с капюшоном и высоким воротником по самые глаза. Просунув флейту между застежками, она дышала внутри шубы, а звук выдувала наружу. Теперь и зимой она могла исполнить любую мелодию, хоть и не так хорошо, как летом.

Авдотья – и та признала, что для походов по холоду такая шуба лучше ее тулупа. И все же, имея зоркий глаз, Маша замечала, что хозяйка каждый раз перед их уходом что-то требует от мужа, а он упирается.

И вот однажды в начале зимы, перед очередным походом, Федор подошел к Маше и неуверенно начал:

– Я гляжу, ты нас уже хорошо понимаешь и охотиться научилась. Теперь я могу вывести тебя к деревне, но путь туда долгий и опасный.

– Негоже молодой девушке весь век в лесу куковать, – добавила Авдотья с видом победителя.

Маша закивала. Федор продолжил:

– Если хочешь, можешь старую одежку с собой взять, но я не советую. Тебя наверняка за шпионку примут, когда узнают, что ты из богатой чужеземной семьи, еще и писать умеешь.

– А лучше – в печку. Нам тоже лишние тревоги ни к чему, – снова вмешалась его жена.

Маша снова кивнула, хотя расставаться с последним напоминанием о доме ей совсем не хотелось. Оказалось, что самое главное еще впереди. Федор окинул взглядом присутствующих и сказал:

– Очень давно, когда мы еще жили в деревне, нашего старшего сына убили разбойники. И моего брата с женой, и еще многих. Сам я не рискнул бы, а с твоей флейтой мы сможем с ними справиться. Подумай. Если откажешься, я настаивать не буду.

На этот раз Авдотья молчала, а взгляда с девушки не сводила. Девочки тоже притихли. Маша грустно подумала: «Похоже, девочке-волшебнице боя со злодеями не избежать». Она кивнула и все сразу засуетились, продолжая готовиться к долгой разлуке.

Обычно охотники брали с собой лишь немного еды на крайний случай, добывая остальное в лесу. Сейчас Авдотья дала каждому по кожаному мешочку сушеных ягод и вороху сушеной рыбы.

А вот копье, которое Маша привыкла считать своим, Федор велел оставить дома. Вместо него он дал прочный посох с привязанными снизу палками, чтобы не проваливался в снег. Тонкую широкую дощечку, на которой рисовала, чтобы общаться с Авдотьей, девушка повесила на шею под шубу.

За месяц, потратив всего несколько дней на охоту, они добрались до гор. Там, пока еще есть возможность отказаться, Федор рассказал о том, что именно произошло в его деревне. То, что он не хотел рассказывать при дочках.