После Балканских войн в Стамбуле он встретил 16-летнюю красавицу Фикрию, с которой поддерживал интимные отношения на протяжении 12 лет. Она неплохо играла на фортепиано, прекрасно умела поддерживать беседу и была искренне предана Кемалю. Фикрия могла бы стать его женой, если бы против не были его мать и сестра. Кемаль помирился с матерью, когда она порвала со вторым мужем. А Фикрия как раз приходилась отчиму Кемаля младшей сестрой. После смерти отчима Фикрия стала любовницей Кемаля. Но мать Кемаля никоим образом этого не одобряла. Она считала, что Фикрия недостаточно хороша для ее сына.

Формально Фикрия была замужем за одним египтянином, но жила с Кемалем в стамбульском районе Сисли. Это не помешало ему продолжать отношения с Корин. Когда Стамбул оккупировали англичане, они перевернули особняк Корин вверх дном – искали оружие. Но Кемаль к тому времени уехал в Анатолию, где начал борьбу за независимость Турции.

Но вернемся в Софию. Кемаль жаловался одному из друзей, как грустно ему в столице Болгарии, поскольку «здесь нет ни одной красивой женщины, и мне пришлось остановиться в отеле, так как не удалось найти ни одного подходящего дома. Ничто не украшает мою повседневную жизнь. Но на всё воля Аллаха». Кемаль сообщает также, что он не посещает кабаре, так как они наводят только скуку. Насчет кабаре он соврал.

София была первой столицей Запада, в которой Кемаль прожил сравнительно долгий срок. Такие вопросы, как вестернизация, права человека, эмансипация женщин, а также новые веяния в музыке, занимали его мысли в Софии. Следующие его записи, сделанные в болгарской столице, свидетельствуют, что он уже тогда склонялся к революционным переменам в образе жизни соотечественников: «Следует отменить пече (вуаль, которую обязаны были носить женщины-мусульманки). Мужчины должны носить шляпы. Мужчина должен иметь в жёнах только одну женщину. Мужчина и женщина должны быть равны». Хотя сам Кемаль в личной жизни никогда не придерживался строгой моногамии, да и в законном браке состоял лишь очень короткое время. В Софии Кемаль много читал. Большое влияние на него оказал труд философа и богослова Шехбензерзаде Ахмеда Хильми «Можно ли признавать Аллаха», благодаря которому Кемаль познакомился с позитивизмом. Он также читал произведения своего любимого Намыка Кемаля, работы Мехмеда Эмина и Тевфика Фикрета, а также «Конституционное право» Исмаила Хаккы Бабанзаде. Не оставались вне поля его внимания и произведения европейских авторов, в частности, «Общественный договор» Руссо.

По мнению Шахинлера, в Софии Мустафа Кемаль чувствовал себя неуютно, поскольку был удален из столицы, где происходили события, которые должны были решить судьбу Турции. Он считал опасным пребывание Энвера-паши на посту военного министра и повторял мысль о необходимости разделить армию и политическую власть. Этот принцип он потом постарался провести в жизнь в созданной им Турецкой Республике.

1 марта 1914 года Кемаль получил звание подполковника (Ярбая). Информацию, добываемую в качестве военного атташе, он посылал 2-му (разведывательному) директорату Генерального штаба. Кемаль относился к позиции болгар с подозрением и полагал, что они только и думают о том, как вернуть Адрианополь. Он также не доверял немцам, чье влияние в Болгарии, как и в самой Турции, в те годы росло. Это противоречило позиции Энвера-паши и Генерального штаба, которые приветствовали новую германскую военную миссию во главе с генералом Отто Лиманом фон Сандерсом, прибывшую для реорганизации турецкой армии. Хотя Кемаль и восхищался германской военной машиной, работавшей столь четко, как ни одна другая в мире, он был обеспокоен растущим вмешательством Германии в дела Турции.