Конечно, по морю можно плавать, а пустыню пересечь с верблюжьим караваном или проложить через нее железнодорожное полотно – Керзон привел тому немало примеров. Как человечество разобщено морями, очевидно. И все же гораздо важнее понять, как человечество объединено ими, – особенно если мы оцениваем столь стратегически важное и оживленное водное пространство, как Индийский океан. То же самое относится к пустыням: это нечто гораздо большее, чем непроходимые препятствия – даже в отсутствие железных дорог, – что бы ни утверждал по данному поводу Керзон. Пустыни воздействуют на участь и судьбу народов тоньше, чем океаны. И отнюдь не только песчаные просторы к востоку от Месопотамии создали преграду между Средним Востоком и Индостаном. Дело было в различии культур и языков, или наречий, возникшем благодаря многочисленным факторам – отнюдь не только географическим. Да и не стоит преувеличивать роли, которую играет подобное препятствие: история изобилует примерами арабских и персидских миграций через пустыни. По-видимому, пустыня, простирающаяся от Сирии к югу, на Аравийский полуостров, почти не разделяла народы – ибо в тех краях везде и всюду звучит арабский язык. Аравийскую пустыню пересекали и целые племена, и бродячие шайки разбойников – и все они оказывали глубокое влияние на любые местности, в которых побывали.

С этого и начинается рассказ об Омане, микрокосме в мире, именуемом западным Индийским океаном. Ибо, подобно другим государствам, лежащим на побережье Аравийского моря или неподалеку от него, – Сомали, странам Персидского залива, пакистанским провинциям Белуджистан и Синд, северо-западной индийской провинции Гуджарат, – Оман являет собой оживленную, хотя и тонкую, обитаемую полосу земли, что тянется между морем и пустыней, подверженную огромному воздействию как песков, так и соленых вод.

Оман – своего рода остров, хоть и не в буквальном смысле этого слова. Вопреки словам Керзона, считавшего пески лишь вторым по «неумолимости» препятствием, пустыни оказались в истории Омана преградой более «надежной», чем море. Благодаря предсказуемости ветров тысячи километров открытого океана не отделяли Оман от путей остального человечества – напротив, делали страну ближе к заморским соседям. А более 1500 км открытой пустыни, лежащей на севере, отрезали Оман от соседей сухопутных. Море приносило космополитизм, пески – изоляцию и племенную междоусобицу. Поскольку мореходные сообщества существовали и существуют здесь уже свыше двух тысяч лет, Оман – подобно Йемену, Египту и Месопотамии – древний очаг цивилизации. Оман вовсе не молодое порождение истории, подобное государствам Персидского залива, возникшим в основном благодаря тому, что тамошние земли тянулись вдоль торговых и прочих морских путей, которыми в Индийском океане пользовалась Великобритания – крупнейшая морская держава XIX в. «Мелкие арабские странишки, – сказал об этих государствах Керзон, – созданные, чтобы предотвращать работорговые набеги на берега сопредельных морей» [3]. Оман, в отличие от Саудовской Аравии, не возник в XX в. по воле некой семьи. Правящая Оманом династия Аль-бу-Саидов стояла у власти еще тогда, когда никаких Соединенных Штатов Америки не было в помине. И все же, невзирая на долгую историю, враждебность племен, обитавших в пустыне, случалось, делала Оманское государство слабым или не существующим вообще. Тут его подчиняла себе ближайшая великая держава, Иран. Море, морские ветры и удобные гавани приносили Оману богатство и могущество, – а вот пустыня сплошь и рядом ставила эту страну на грань исчезновения.