31 октября социалисты отменяют муниципальные выборы, поскольку уже набрали 58, 2% голосов. Однако фашисты чувствуют себя готовыми к первой настоящей пробе сил и 4 ноября идут на штурм палаты труда[42], которую защищает сотня социалистов из Имолы с винтовками и пистолетами. Палату труда возглавляет депутат-социалист Эрколе Букко, но он пугается, прячет оружие в доме и просит помощи у полицейского управления.

Полицейские находят оружие и арестовывают Букко. Фашисты входят в беззащитную палату труда и поджигают ее.

21 ноября они штурмуют Палаццо-д’Аккурсио, резиденцию муниципалитета, где в тот день приступает к исполнению обязанностей социалистическая администрация. 300 вооруженных чернорубашечников вторгаются на площадь Маджоре. Толпа беспорядочно мечется, многие укрываются в палаццо. Дальнейшие события хаотичны и никогда не будут четко реконструированы. Гвардия социалистов демонстрирует полную некомпетентность и неготовность, однако не следует забывать, что фашисты провоцируют, нападают, пытаются помешать работе городского совета, избранного гражданами. Служба безопасности бросает на площадь пять ручных гранат. В зале заседаний слышны взрывы. Один из социалистов стреляет в советников оппозиции и убивает либерала Джулио Джордани. Впоследствии фашисты сделают его своим мучеником. Всего в этой стычке оказывается 10 убитых: семь чернорубашечников и трое бойцов службы безопасности. В результате мэр Энио Ньюди и руководящие органы не вступают в должность. На их место приходит комиссар префектуры. Фашисты победили, демократы проиграли.

Стоит вспомнить суждение, высказанное Сальвемини[43], изгнанным из Соединенных Штатов, во время одной из лекций в Гарварде: «За два года „тирании“ большевики ни разу не опустошили офис ассоциации промышленников, аграриев или торговцев. Они никогда не принуждали к отставке какую-либо администрацию, контролируемую консервативными партиями. Они даже не сожгли типографию газеты и не разграбили ни одного дома политического оппонента. Все эти „акты героизма“ ввели в итальянскую жизнь „антибольшевики“».

Теперь, когда дела идут на лад, Муссолини может позволить себе действовать с размахом. Он покидает небольшую миланскую редакцию газеты и переезжает в более просторное здание на Виа-Левен, на перекрестке с улицей Москвы, в двух шагах от офиса газеты Corriere della Sera. Главный редактор лично загружает в ящик атрибутику «логова»: ручные гранаты, пистолеты, дубинки и черную драпировку, в центре которой изображен череп с кинжалом в зубах. Это могло бы выглядеть гротескно, если бы фашисты уже не пролили столько крови.

Возможно, Антонио Грамши[44] преувеличивает, составляя отчет об актах насилия в августе 1921 года: «В прошлом году 2500 итальянцев (мужчины, дети и старики) нашли смерть на улицах и площадях от рук фашистских боевиков и активистов общественной безопасности. За 200 дней варварского 1921 года около 1500 итальянцев были убиты свинцом, кинжалами, фашистскими железными булавами. Около 40 тысяч свободных граждан демократической Италии были избиты, искалечены, ранены… около 300 муниципальных администраций, избранных всеобщим избирательным правом, были вынуждены полным составом уйти в отставку. Около 20 социалистических, коммунистических, республиканских, народных газет были уничтожены. Сотни и сотни рабочих палат, народных домов, кооперативов, коммунистических и социалистических кружков были разграблены и сожжены, а 15 миллионов итальянских жителей Эмилии, Полезине, Романьи, Тосканы, Умбрии, Венето, Ломбардии постоянно находились под властью вооруженных банд, которые безнаказанно поджигали, грабили, избивали».