«Лучшее перо» социалистической журналистики купили интервенционисты – представители связанного с французами капитала и промышленности. Начали поступать средства и от руководства страны, все более склонявшегося к объявлению войны австрийцам. Впоследствии Муссолини будут спонсировать правительства Франции и Англии – деньги перечислялись из бюджетных кошельков союзников прямо в карман бывшего социалиста. Ходили слухи и о том, что Муссолини давали деньги и русские, но это, по всей видимости, миф. В тот период российская дипломатия не приветствовала вступление Италии в войну, нерасчетливо полагая, что с Центральными державами и так будет вскоре покончено – зачем же делиться с новым союзником? Тем не менее от своих клерикальных оппонентов редактор Il Popolo d’Italia получил обидное прозвище Муссолинов.

В любом случае, тогда он впервые получил доступ к действительно большим суммам. Отбросив прежнюю аскетичную «этику настоящего социалиста», Муссолини начинает дорого одеваться, посещает лучшие рестораны Милана – деньги явно пошли ему на пользу. И только провинциальный вкус мешал Муссолини выглядеть по-настоящему элегантно.

Но не стоит думать, что в основе его тогдашних действий лежала одна только корысть. Как уже говорилось, Муссолини почувствовал изменения в обществе, интуитивно осознав, что с лозунгами интернационализма в Италии популярности не удержать. Активная часть общества отвергла его, что же до пассивного большинства, вовсе не желавшего воевать, – он презирал это большинство уже тогда. Демократия и социализм, заявил как-то Муссолини, не имеют между собой ничего общего.

Так что Il Popolo d’Italia преспокойно выбивал военную дробь, в каждом номере призывая покончить с немцами, этими «европейскими пиратами», и австрийской «тюрьмой народов». И если в первых выпусках своей газеты Муссолини придерживался тезиса о «революционной войне», то с начала 1915 года риторика его статей заметно изменилась. Теперь речь пошла о «миссии Италии» на Балканах, ее ключевой (но не признаваемой пока за таковую) роли на Средиземном море и о наследстве Османской империи, часть которого должна была обязательно достаться итальянцам. Все это мало походило на «скромные» первоначальные цели «освобождения» итальянцев из-под власти Габсбургов.

Пропагандистская военная кампания в Италии усиливалась день ото дня. Муссолини, возглавивший часть левых сил, поддерживавших объявление войны Вене, был одним из ее дирижеров. Он не упускал ни единой возможности, чтобы еще раз призвать к войне с «тевтонами». Италии стыдно оставаться нейтральной в то время, как Сербия истекает кровью в когтях австрийского орла!

Муссолини обрушился на парламент и Ватикан – депутаты, купленные итальянской буржуазией и обманутые немецкими социал-демократами, трусят и позорят тем всю нацию. Из Рима Папа призывает к миру, но какой может быть мир с «убийцами бельгийских детей»? Если король не поведет нас на битву с немцами – мы выйдем на улицы и свергнем монархию, открыто угрожал Муссолини. Его слушатели, значительная часть которых состояла из республиканцев, могли лишь приветствовать такие слова. О Муссолини заговорили даже в далекой России – газета «Новое время» писала 20 марта 1915 года:

«Вчера в Милане была устроена грандиозная демонстрация в пользу войны; несколько тысяч сторонников вмешательства Италии собрались на Соборной площади во главе с республиканским депутатом Киеза и редактором стоящей за вмешательство газеты «Popolo d`Italia» Муссолини. В своем обращении к собравшимся Муссолини приглашал их принести торжественную клятву у подножья памятника Гарибальди в том, что либо Италия объявит войну, либо произойдет революция. Братья Гарибальди были встречены восторженной овацией.