– Да, есть! Но я должен тебя огорчить. Твои расчёты относительно открытия выхода логичны, но не верны, – произнёс симбиот.

– В смысле?

– Ты правильно определил длительность суток на планете, но время дня и ночи не равно. Эта солнечная система состоит из двух солнц-близнецов. Таким образом, день занимает на этой планете примерно двадцать семь часов, а ночь – двенадцать. Вход откроется не раньше чем через девять часов, – прокомментировал Хвостатик.

Денис погрузился в свои мысли, такого он явно не ожидал. Он не чувствовал жажды, но знание об этом присутствовало. Поднявшись, он подошёл к цветку-пациенту и, подобрав клинок, сунул в карман. Чтобы утолить жажду, Денис достал перочинный нож и уже привычными движениями начал соскабливать иней с цветка, коего накопилось прилично.

– Слушаю твоё предложение, – Денис не использовал голос для ведения диалога, так как сосредоточился на процессе поглощения влаги.

– Да у нас прогресс! – с издёвкой отреагировал симбиот.

Денис молча продолжал с шумом втягивать в себя влагу с ладони, не обращая внимания на издевательские выпады своего альтер эго.

– Для начала тебе, да и мне, нужно поесть. Ты скоро начнёшь распадаться на части от недостатка пищи, – продолжил Хвостатик. – Во втором зале пещеры есть ещё один проход, ведущий вглубь планеты. Он находится за существом, которому ты дал название «сосуды». Я покажу тебе, где нужно поработать клинком. Это мир симбиотов, и в нём разные виды сосуществуют, выжимая из этого понятия всё, что только можно. В подземелье крайне опасно. Я не раз чувствовал хищные, животные инстинкты, царившие там. Попытайся найти органическую пищу, только она может быть для тебя съедобна. Ничего не пробуй, пока ты находишься в подземелье, так как если тебя отключит в связи с её несъедобностью, то пищей для обитателей подземелья уже можешь стать ты. Сказать, что конкретно тебя там может ждать, я не могу.

Воцарилась гробовая тишина, в которой было слышно только звук шлифующего лепестки цветов перочинного ножа. В голове Дениса не было ни единой мысли, чему вполне способствовала машинальная работа. Так продолжалось, пока последний цветок не был очищен от живительной влаги. Нож был аккуратно уложен в чехол на поясе.

– Веди, – небрежно бросил он.

От того, что произошло дальше, Денис потерял дар речи. Его тело без его участия начало двигаться в сторону второго грота. При входе в проход он чуть не ударился головой об острый выступ. Миновав второй грот практически по прямой относительно выхода, тело Дениса остановилось возле стены, густо оплетённой сосудами.

Начав приходить в себя от шока, Денис выдавил:

– Какого хрена это было?

– Ты о том, что я управлял твоим телом? Ты сказал «веди», собственно, что я и сделал, – сухо сказал Хвостатик.

– Да, сказал, но я имел в виду, что ты расскажешь, куда мне идти, а не проделаешь это за меня, – немного раздражённо произнёс Денис.

– Тогда излагай яснее, – безразличным тоном ответил Хвостатик.

– Давай договоримся, что моё тело – это моё тело. Если я тебя не прошу им управлять, то ты этого и не делаешь. Договорились? Вот и славно! – безапелляционно выдал Денис.

Хвостатик ничего не ответил.

Денис достал клинок, выпустил лезвие и воткнул его в сосуды в верхней точке предполагаемого прохода. Место было угадано верно, так как нож вошёл мягко, не задев горной породы. Движением клинка по прямой линии вправо Денис срезал несколько крупных сосудов, которые под своим весом упали внутрь прохода. Внутри было темнее, чем в гроте. Источником тусклого света служили какие-то пласты горной породы. Никаких признаков жизни замечено не было.