– Наше сообщество будет думать, что с вами делать. Если вы не прекратите уничтожать растения, то нам придется погрузить вас в сон на год.

– Не, не надо в сон, у нас и без джунглей ваших дел полно.

– С какой целью вы платформу собираете? У нас запрещены сооружения выше самых высоких деревьев.

Переводчик повернулся к командиру:

– Про буровую спрашивает.

– Степанов, это стратегически важный секретный объект. Скажи им, что пробы грунта брать будем.

– Степанов, скажи своему командиру, что Сиюри Чарти – лучший в понимании намеков и он слышит все, что вылетает из ваших уст. – меланхолично возмутился переговорщик.

– Говорит, что обо всем догадался.

– И что мне с ним делать?

– Вы здесь ничего не знаете. Под вами проложены коммуникации, благодаря которым вся наша планета превращена в цветущий сад. Своими бурами вы испортите климат, и все тут затопите. Подземные воды – это основа нашей экосистемы.

– А у нас нефть – основа экосистемы. Не нужны нам ваши трубы.

– Ладно, ладно, скажи ему, что не будем бурить, пусть успокоится. У этой установки еще 8 назначений, смотря как собрать, а если еще сварить по уму, то можно обратно, на Землю улететь.

В это время на небе появилась светящаяся точка. Она росла, росла, пока не стало ясно, что это новый космический корабль.

Сиюри Чарти вопрошающе поднял к небу свою большую шестипалую руку.

– Вы что сюда всей планетой переселяетесь?

– Да понял, понял, что он спрашивает. Передай ему, Степанов, что теперь наша стройка – самая меньшая их проблема. Это Американская Миротворческая Миссия.

– Я тоже понял, я вас всех понимаю. Зачем нам те, кто устанавливает мир. У нас больших конфликтов не было 500 лет!

Степанов тяжело вздохнул:

– Войны у них давно не было.

– Теперь будет, – негромко ответил командир.

Скучно жить одним во вселенной

На первый день переговоры зашли в тупик. Российская миссия не хотела улетать и не имела к этому возможности, а местные не знали, что с ними делать. Добавилась еще проблема – миссий оказалось несколько. Уже 3 корабля приземлились в паре километров друг от друга. На связь никто не выходил, а местные наблюдали издалека, боясь инопланетной заразы.

С Трехи сняли часть оборудования и организовали лагерь на удобном плоскогорье поблизости. До вечера возились с палатками, едой, освещением. Пробы окружающей среды исследовали постоянно. Результаты казались утешительными, но было ясно, что долго тут не протянуть.

У большей части пассажиров диагностировалась страшная амнезия. Двое лежали в коме, четверо из первоначального состава погибли при приземлении. Их из капсул доставать не стали, так тела сохраняться до прибытия ученых или просто до лучших времен.

Егор и правда помнил мало или не хотел вспоминать. Онне был ханжой или трусом, но сейчас его мучали кошмары наяву. События последних суток никак не хотели помещаться в стандартный человеческий мозг. Он помог чем сумел собратьям из экспедиции и теперь хотел развеяться. Беспокоили мысли о будущем, воспоминания о полете и приземлении.

Молодой человек пришел в себя, когда корабль входил в плотные слои атмосферы. Ему было очень холодно, но встать и сменить стазисный комбинезон на нормальную одежду он не мог. Тело отказывалось слушаться из-за плохо перенесенной заморозки и перегрузок. Кое-как перевернулся набок и вывалился, упал на пол, но без стука. Подозрительно медленно летел к палубе.

Когда молодой человек выбрался из своего отсека, то увидел иллюминатор. За ним бушевало пламя, а звук доносился такой, словно корабль разнесет сейчас на части. Тогда Егор подумал, что сделал неправильный выбор, согласившись на миссию. Он не был религиозным человеком, но четко осознавал, что пожизненное пребывание в колонии строгого режима имеет массу плюсов перед вечным горением в аду.