Во взгляде Атоса блеснула молния. Он сказал спокойно, но с неприкрытой угрозой:

– Молодой человек, я не привык, чтобы со мной разговаривали подобным тоном и употребляли такие эпитеты…

– Быть может, как раз и настало время обрести эту привычку? – задиристо осведомился д’Артаньян.

Это была первая дуэль в его жизни, и он твердо решил идти до конца. Он стоял с обнаженной шпагой в руке перед двумя несомненно знатными дворянами, хотя и прикрывавшимися дурацкими прозвищами, и на происходящее смотрела красивая молодая дама, носившая титул герцогини. А посему не было в мире силы, способной заставить нашего гасконца отступить.

Атос схватился за рукоять шпаги.

– Господа, господа! – с тревогой воскликнула герцогиня. – Не забывайте о деле! Вы себе не принадлежите сейчас, слышите? Вы не имеете права рисковать! я приказываю! Шпаги в ножны!

Глядя прямо на нее, гордо выпрямившись, д’Артаньян произнес со всей возможной твердостью:

– Ваша светлость, это единственный ваш приказ, который я не смогу выполнить! Что до этих господ, они вольны поступать, как им угодно. Я готов удовольствоваться извинениями…

– Он назвал ее «вашей светлостью»… – пробормотал Портос.

– Ну да, он же понимает испанский, – тихо ответил Атос. – Это все ваша несдержанность, Портос…

– Атос, Портос, я вам приказываю! – настойчиво вскричала дама.

Атос так и не вынул шпагу из ножен (хотя и не убрал руку с эфеса), Портос же в некотором замешательстве опустил клинок. Чувствуя свой перевес, д’Артаньян изобразил на лице самую издевательскую улыбку, на какую был способен, и громко воскликнул:

– Ну что же, господа, можете показать мне спины в присутствии дамы… Честью клянусь, я не буду вас преследовать…

– Вы играете с огнем, юноша, – сказал Атос, бледнея на глазах. – Не знаю, кто вы такой и как вас зовут, но хочу предупредить, что вам выпало несчастье связаться с королевскими мушкетерами, людьми опытными в тех играх, которые вы по юношескому недомыслию нам навязываете…

Услышав, что его противники принадлежат к королевским мушкетерам, юный гасконец нимало не испугался – наоборот, он был на седьмом небе от счастья. Еще и оттого, что краем глаза заметил, как растет вокруг них толпа зевак.

– Не вижу причин скрывать свое имя, – сказал он громко. – я – д’Артаньян, гасконский дворянин из Тарба. Последние пятьсот лет это имя достаточно известно во Франции, мало того, оно ничем не было запятнано. Боюсь, что с вашими именами обстоит как раз иначе – не зря же вы укрываетесь за кличками каких-то пастухов…

Атос выхватил шпагу.

– Атос! У вас письма! – вскрикнула герцогиня, бледная как полотно. – Умоляю!

Величайшим усилием воли Атос вложил шпагу в ножны и, гордо подняв голову, произнес так, словно каждое слово рождалось в мучениях:

– Сударь, я готов вас пощадить исключительно в силу вашего юного возраста… Портос, шпагу в ножны! я так хочу, Портос!

Великан с самым натуральным рычанием вложил все-таки шпагу в ножны и повернулся, чтобы уйти.

– Подлый трус! – крикнул ему д’Артаньян, уже совершенно не владея собой. – Атос! – взревел великан. – я и это должен стерпеть? Нет, тысячу чертей! И его шпага вновь сверкнула на солнце.

– Ну что же… – сказал Атос задумчиво. – Неужели Красный Герцог подослал к нам этого гасконца? Удар шпагой – всегда удар шпагой, кто бы его ни наносил, даже такой вот мальчишка…

– Верно подмечено, сударь! – расхохотался д’Артаньян. – Ну так что же, будет кто-нибудь со мной драться или вы все же покажете спины?