– сначала это сравнение вызывало у группы кривые ухмылки, потом раздражало, а через несколько лет стало вызывать откровенное бешенство[41], – а Ламак вместо этого услышал великолепное музыкальное мастерство, напряженную хрупкость и пьянящий звон холодных, жестких мелодий. К изумлению группы, Ламак буквально через несколько недель стал ставить треки с пластинки в эфир, а потом пригласил группу в студию, чтобы 17 февраля записать престижный сейшн. А потом, прежде чем они успели что-то сообразить, он предложил им место на разогреве в турне Evening Session в мае, перед шумными панками 3 Colours Red и полностью женской американской глэм-роковой группой The Donnas. Из сотен групп, появлявшихся на радаре Ламака каждую неделю, он выбрал именно Muse.

После того как релиз поддержали и национальная музыкальная пресса, и главное альтернативное радио страны, он был практически мгновенно распродан и вышел на третье место в чарте инди-синглов NME. В ту пору, когда чарт инди-синглов NME еще существовал, это было очень круто. Muse вышли на большую сцену, пусть и своей окольной дорожкой. А теперь пришло время выезжать на гастроли и поведать об этом всей Великобритании.

Лишь небеса знают, на каких безумных концертных наркотиках сидел агент Muse в 1999 году, но им предстоял такой тур, словно концерт будет не только завтра, но и послезавтра, и послепослезавтра, и так до скончания веков. К счастью для самой группы, им расписание объявляли постепенно; если бы кто-нибудь сказал им сразу по возвращении из первого британского тура, что впереди их ждут не менее 18 месяцев гастролей с небольшими перерывами на сочинение и запись первых двух альбомов, скорее всего, включились бы защитные механизмы, особенно у Криса, который только что узнал, что его девушка Келли ждет первого ребенка. Вместо этого Muse шагали к будущему одной из самых напряженно гастролирующих групп Великобритании с широко раскрытыми наивными глазами. Им говорили, где они дальше играют и с кем; они ехали туда, куда им сказали, и играли.

Первое. В феврале 1999 года Muse играли на разогреве у брит-поповых пижонов Gene (именно на этих гастролях я впервые побывал на концерте Muse в Редингском университете, где их выступление впервые записали на видео). Они по-прежнему ездили в своем небольшом белом фургоне, и эта поездка по британским университетам и залам средних размеров – «Артс-Центр» (Колчестер), «Брайтон-Центр», «Энсон-Румс» (на этом концерте в Бристоле были проданы последние остатки тиража The Muse EP и The Muscle Museum EP) – казалась продолжением январского тура, только на этот раз им пришлось играть в залах побольше для безучастных фанатов другой группы, которых и самих было не очень-то много, развлекая их перед главным событием. Их яростный рок не нашел особенной благосклонности среди поклонников элегантной поп-музыки Gene, так что их взгляд снова повернулся внутрь, и они играли в первую очередь для самих себя; Мэтт носился и дико скакал по сцене со своей гитарой, чтобы хоть как-то компенсировать равнодушный прием или попытаться переубедить скептиков. Тем не менее сами хедлайнеры оказались настолько впечатлены, что попросили Muse выступить у них на разогреве в лондонском «Форуме» через месяц после окончания тура, а потом еще через две недели – в театре «Астория», в день, когда им удалось впихнуть в расписание еще и второе шоу, в «Саунд-Рипаблик» на Лестер-сквер. То были самые большие залы, в которых когда-либо доводилось играть ребятам, не считая Криса, который (да, это прозвучит очень странно) играл со Status Quo на одном из саундчеков в Плимуте в 1997 году. (Рик Парфитт слишком плохо себя чувствовал перед саундчеком, а одним из одноклассников Криса был сын клавишника Status Quo, и он предложил Крису, к его восторгу, заменить Парфитта на саундчеке, сыграв Don’t Waste My Time.)