Она вспомнила день смерти родителей. Обрывками, но это было больше, чем она помнила до сих пор. От неё быстро отступили полицейские, считая, что она слишком боится убийцы, чтобы говорить, и предпочтя написать, что убийца был в маске. Врачи долго кололи успокоительные, пока она не стала походить скорее на несвежего зомби. Но память это не вернуло. Да и теперь она помнила не то, что ей хотелось.

Крови не было. Кажется, черный человек хотел напугать её внезапностью, а не привычными по страшным фильмам сценами с лужами и фонтанами багровой жидкости. И у него получилось. Аня не хотела знать, что всего пара движений отделяет человека со всеми его желаниями, целями и планами от превращения в быстро коченеющее тело с пластиковыми кукольными глазами. Наверное, попади Аня в магазин с игрушками в тот момент, когда её настигли эти воспоминания, и её крик был бы слышен на весь магазин.

Черный человек сначала свернул шею её матери. Чуть поднял за подбородок, так быстро, что Аня едва поняла, что он собирается сделать, и крутанул. Отпустил и уставился на неё, только на неё. А её отец… Наверное, он мог что-то сделать, мать бы точно ринулась в бой, потеряй она отца. А уж видя опасность для дочери… Но он сломался. Он просто смотрел на то, что осталось от его жены, и не двигался. Кажется, в его глазах было облегчение, когда он понял, что тоже не останется в живых.

Аня только вошла в квартиру, она была еще в сапогах и перчатках, так она и застыла напротив трюмо, не в силах оторвать взгляда от родителей. Шагнув к висящей одежде, она попыталась скрыться в ней, продолжая смотреть теперь уже в зеркало. Она видела свои испуганные глаза. Видела лицо черного человека. Видела его ухмылку, а дальше провал. И лишь осознав, что она жива, она поняла, что потеряла сознание от страха, а черный человек ушел как и приходил. Тихо и незаметно.

Но вот что напугало Аню больше, чем эти воспоминания. Пусть лицо черного человека осталось черным, он был весь словно вырезанный из тьмы силуэт, восставшая тень, но она успела увидеть его глаза. И, похоже, это был вовсе не физрук. И Аня понятия не имела, что ей думать по этому поводу. Она уже привыкла считать его убийцей, но, может, это значит, что на самом деле черный человек не сумел за ней последовать?

– Что-то случилось? Чего сидишь тут в темноте? – Аня вздрогнула, но это был всего лишь Виктор.

– Да так, – она потянулась и посмотрела на часы. Уже ночь. Спать после таких воспоминаний не хотелось категорически. – Всякое. Может, нажремся пиццы и будем смотреть кино до тошноты?

Виктор задумчиво почесал небритый подбородок, потом зачем-то заглянул ей в глаза, после чего махнул рукой.

– А давай, завтра всё равно суббота!

Они смотрели уже третий подряд фильм, причем Аня уже смутно помнила, о чем были первые два, когда она наконец решилась задать вопрос:

– Виктор, а почему мы приехали именно сюда?

– Что ты имеешь ввиду? – Виктор к пицце добавил бутылочку пива и теперь выглядел куда более довольным жизнью, чем всю последнюю неделю.

– Мы поменяли документы, внешний вид, – пояснила Аня. – Почему мы не могли просто затеряться в нашем городе? И ехать в соседнюю область, вещи отдельно, сами электричками. Оно вообще того стоило? Вряд ли меня бы так уж сильно искали, я всего лишь свидетель, причем не самый лучший. Конечно, я сирота…

На этом месте она сглотнула сухой ком и изменившимся голосом меж тем уверенно продолжила:

– Сирота, но мне шестнадцать, и никто не станет бегать за мной, чтобы специально отправить в приют. Ведь так? И в другом районе города не так уж много шансов наткнуться на одноклассников и других знакомых, к тому же они и сами бы не стали подходить. Горе ведь «заразно», – и она показала пальцами две кавычки.