Утомленная и перепуганная, она торопилась поскорее пройти через двор и даже не заметила, что в окне горит свет.

– Пришла? – встретил её на пороге Виктор. – Где шлялась?

– Тебя не спросила, – огрызнулась Аня и направилась на кухню. Только сейчас она поняла, что совсем продрогла. Стоило взять ветровку. А теперь хорошо бы не разболеться!

– Я волновался, прикинь? – проорал Виктор ей вслед, но на кухню не пошел. – Могла и сказать!

– Ты мне не отец! – выкрикнула Аня, ставя чайник.

– Но я о тебе забочусь! – Аня услышала, как хлопнула дверь в его комнату, и почувствовала, как глаза щиплет от слез.

Не переставая нарезать бутерброды и наливать чай, Аня расплакалась навзрыд. Всхлипывая, она жевала бутерброд и думала о том, как всё несправедливо устроено. Папы не стало в тот же день, что и мамы. Черный человек убил их обоих. У неё остался только Виктор. И этот Витька. Его даже зовут также как опекуна. Может, она поэтому на него и запала?

Аня прислушалась. Форточка была открыта, впуская свежий летний воздух, поэтому она слышала, как в темноте мимо дома пролетела птица. Непонятно какая, Аня слышала только шелест крыльев.

Утром Лена первой позвонила Ане, приглашая пойти погулять, и с облегчением поняла, что та не собирается особо обсуждать то, что случилось. Она тоже не хотела говорить ни о демонах, ни о Витьке и его руке, по-хозяйски обнимающей Аню. Она всё еще не знала, как к этому относиться.

– У нас в поселке лучше, чем в городе, – Лене самой не нравилось, что она постоянно болтает как какая-то трещотка, но она давно уяснила – чем больше говоришь, тем меньше тебя слушают. Не так страшно сболтнуть лишнее. Даже если она откроет Ане самую большую тайну, та даже не поймет этого, если и услышит. Вон, идет рядом, кивает, а сама погружена в мысли. Лена знает такое выражение лица – сама часто задумывается так глубоко, что не слышит, как её начинают тормошить. В этом они с Аней похожи.

– Все давно здесь живут, ну, почти все. Вот вы приехали, Швецов… А, ну собственно Аркадий Викторович по распределению к нам в прошлом году пришел, я говорила, он летом приехал. До этого мой папа физруком подрабатывал, потому что они вечно куда-то девались в самый неподходящий момент.

– А так он кем работает? – очнулась Аня. По её лицу ничего нельзя было понять, и Лена отогнала мысль, что из задумчивости приятельницу вывело упоминание физрука. Снова начинать о нем ей не хотелось. Псих он и всё. Золото Ермака плохо вязалось с демонами, если он только не собирался вынудить демона открыть ему место. Но это даже хуже, чем микроскопом забивать гвозди. Местные к нему уже год присматривались, а что толку. На сплав с туристами он не пошел, выпить с соседями тоже не ходил, как разобраться, что он из себя представляет? Впрочем, это была не проблема Лены. Она про то, что они видели ночью, в самое ближайшее время расскажет родителям. Они взрослые, пусть и решают сами.

– Папа водит экскурсии и туристов сопровождает летом, зимой ведет в школе труды, ну и хозяйство у нас, он маме помогает, – туманно ответила она и, оживившись, добавила:

– Когда выпадет снег, забьем поросенка, приходи на кровяную колбасу.

У родителей Лены были свиньи и куры. В случае чего даже хрупкая на вид Вера Сергеевна могла легко перерезать горло или свернуть шею.

– Кровяную… фуу, – скривилась Аня, руки её непроизвольно сжались. – Прости, я не вегетарианка, конечно, но это… бррр! Сорян, не пойду.

– Ну, давай тогда на пельмени пойдешь, – Лена хихикнула своим мыслям. – Прости, прозвучало так, будто пельмени будут из тебя.

Она снова захихикала, и Аня поддержала её, хоть и более натужно. Лена поняла, в чем дело. Похоже, после встречи с черным человеком разговоры и шутки про кровь и всё подобное не казались ей смешными. Думать об этом было совестно. Лена постоянно забывала о чужих слабостях и совершенно случайно оттаптывала больные мозоли людям, с которыми хотела подружиться. Не то, чтобы ей всерьез нравилась Аня, которая к тому же положила глаз на Витьку, но с ней можно было вместе ездить в школу, чем не причина подружиться? А она даже это не могла сделать. Её раздражало сейчас страдальческое задумчивое лицо Ани, словно вместо того, чтобы участвовать в разговоре, думала о чем-то неприятном, но очень важном.