– Прочь с дороги, старая карга, – только и успел прокричать Пончик как мгновенно заткнулся и забулькал.

Он, да и Пажек просто не заметили быстрого взмаха рукой, который сделала госпожа Мико, но от которого Пончика сложило пополам и унесло от входной двери метра на три. Там лежа на земле, и прижая руки к животу, Пончик пытался сделать вздох, но только как рыба безмолвно открывал рот и булькал. А госпожа Мико больше не прятала руки за спиной. Теперь в ее правой руке была длинна палка. Боккэн – деревянный меч катана – так называлась эта палка. А госпожа Мико была мастером Кэндо – пути меча. Пажек от растерянности застыл – все пошло не так как он планировал и эта задержка закончилось для него плачевно. Быстрый выпад боккэн в колено и уже Пажек крутиться на земле, зажав ногу от сильной боли в колене.

– Нанэки-сан, ханареру! (уходите!) – закричала госпожа Мико, поднимая над головой боккэн.

От вида невысокой пожилой женщины с деревянным мечом в руке Пажеку стало страшно и он, вытянув вперед руки в умоляющем жесте, стал отползать подальше от дома. Компанию ему составил Пончик, который пришел в себя и тоже полз по земле от дома, но теперь он старался казаться как можно меньше и незаметнее.

– Нян, командзи-ир, – окликнул Мур-Мурыча Ёсихоро. – Гозпоза Мико зказала, стобы мы уходзи-или.

Мур-Мурыч покачал головой, ему не хотелось еще раз убегать, но Ёсихоро тронул его лапой и произнес: – Командзи-ир, эдо ее приказ и она зправитьзя… Надзо-о уходзи-ить Мур-Мурысь…

Мур-Мурыч мрачно посмотрел на оцелотов и стал медленно отходить. Оцелоты, видя, как лишились своей основной поддержки, в виде людей тоже не горели желанием продолжать драться и шаг за шагом стали отступать. Последнее что увидел Мур-Мурыч перед тем как спрыгнуть с забора отделяющего дом госпожи Мико от небольшого леса было то как Пончик и Пажек, поддерживая друг друга, тяжело перелезают обратно через забор на котором уже сидели понурые оцелоты. Так закончилась для Мур-Мурыча эта последняя ночь в родном городе…

03. Близнецы

– О, мой господин, – колдунья – старая седая женщина сложила перед собой руки в ладошки и поклонилась. – Тот, кого ты ищешь не человек.

–Да колдунья, – высокий и худой господин в черных одеждах и в маске говорил приятным баритоном, но от колдуньи не укрылось, что голос немного изменен. – Я проверял тебя. Это действительно не человек. Это кот… – господин протянул руку, и на его ладонь упала расческа. Колдунья к которой обратился Окурджин – а высокий и худой господин был именно он, специализировалась по гаданию на предметах и сейчас доказала что не зря имеет хорошую репутацию. – Этот кот мне нужен и я хочу знать, где он сейчас… – Окурджин сунул руку в карман и достал золотую монету. Покрутив ее немного на пальцах, он положил ее на стол. – Это твоя плата…

Колдунья поклонилась, молча забрала монету, и приступила к ритуалу…

Через час Окурджин вышел из лавки колдуньи и в сопровождении своей свиты, которой не позволил зайти в лавку сел в машину.

– Домой! – приказал он водителю хриплым голосом и скидывая маску. Колдунья сказала, что нужный ему кот сейчас быстро передвигается в большой северной стране на юг. И это все что она смогла увидеть с помощью своих ритуалов. Ахмет – торговец пряностями нашел все-таки нужного господину Окурджину кота, но его люди упусти его. Но все же они смогли достать предмет, которым этот кот пользовался – расческу, и вот по нему-то гадалка и пыталась определить, где сейчас находится этот кот.

***

Вечерний скорый поезд мчался вперед, оставляя позади километры путей, постепенно забирая на юг, унося с собой троицу друзей из родного их города навстречу неизвестности. Мур-Мурыч и нанэки-нэко после беспокойной ночи только поздним утром смогли добраться до железнодорожной станции. В такой толчее запахов как здесь подумал Мур-Мурыч, оцелоты вряд ли их найдут. Друзья пробрались в пассажирский поезд и затаились там до самого отправления. Четырехместный вагон, в который они спрятались, днем заняли два молодых человека, а оставшиеся два места так и оставались пустыми все время. Молодые люди, назвали себя Олег, и Виктор оказались родными братьями – русыми близнецами, среднего роста, лет тридцати и бородатыми, к тому же очень беспокойными людьми. На месте они ну ни как не хотели сидеть – постоянно куда-то выходили, кому-то звонили, что-то доставали из своих спортивных сумок, которых у них к слову с собой было штук восемь. Мур-Мурыч и нанэки-нэко сидели за каким-то ящиком в дальнем углу под нижней скамьей и если специально не приглядываться, то вряд ли можно было догадаться, что в вагоне есть еще кто-то. Мур-Мурыч и нанэки-нэко успели даже подремать, пока шла обычная суета перед отправлением поезда. Наконец вагоновожатый ушел, молодые люди остались в вагоне, а поезд дернулся и стал постепенно набирать ход.