Важными были и слова «развивающее» и «первенство» – первое означало, что поселенцы направляют свои усилия на содействие местным живым сообществам, второе – что непреднамеренное опережение других потенциальных цивилизаций накладывает на первых дополнительную ответственность за сохранение мира во всех смыслах этого слова – как пространства и как состояния.

Перед выездом Ена долго советовалась с философами освоения, участвуя в серии коллективных и частных мировоззренческих сеансов. В этом направлении философии сосуществовали несколько школ, от максимально консервативной, призывающей к цивилизационной автаркии, до безгранично экспансионистской, а также объединительной, которая не находила между этими крайними подходами никаких противоречий. Ена тоже исповедовала объединительный всеохватный подход, хоть в нём и содержались многие «белые пятна» и неразрешимые изнутри системы противоречия.

Особенностью нынешнего этапа работ на Иии являлся не всеми признаваемый переход от формального освоения к неформальному. А именно, когда и число субъектов, и объём процессов, и фронт взаимодействия миров стали превосходить возможности контроля и управления. Такое происходит всегда, и любой подобный процесс переходит в эту стадию – но, как ни парадоксально, переход к новому качеству происходит всегда неожиданно. Хотя, какой может быть парадокс, когда в единый котёл замешиваются такие совершенно разнородные субстанции, в такой динамике и в планетарных масштабах.

Одним из признаков неформального характера экспедиционной работы стали многочисленные варианты посвящения вновь прибывших специалистов в планетологи – прописка. Помимо поименования по специальностям все они становились планетологами. Традиции разнились от базы к базе, плюс зависели от многочисленности состава лагеря (при большей численности почему-то культивировались более публичные мероприятия) и от характера первого лица. Если последний оказывался адекватным и весёлым, прописка происходила шуточная и несложная, если же руководство имело склонности к бытовой тирании, могли быть даже жестокие ритуалы. К какому отнести свой, Ена так и не решила, даже по прошествии времени.

Им, троим новичкам, предлагалось съесть представителя инопланетной флоры или фауны. А что, ведь в этом и заключается биохимическое единство – что люди могут питаться большинством видов местного мира без вреда для себя. И кстати, в обратную сторону это тоже работает: когда чужая «акула» откусывает у человека часть тела, с ней ничего не случается, и она даже начинает возвращаться к месту кормёжки за новой добычей. Ена знала, что отказаться от такого предложения нельзя, иначе работа не заладится.

Однажды у неё было такое, что новый руководитель решил всем устроить прописку в связи… со своим назначением. И стал давать разные нелепые задания. К Ене он воспылал особенно, предполагая их более близкий частный контакт. Когда же в ответ он был послан по известному адресу, этот, казалось бы, взрослый мужчина неожиданно сказал обидчивым ребячьим тоном, к тому же нарочно коверкая по-детски слова: «Ню, не наю, как тепель будем лаботать вместе!». К счастью, скоро этот товарищ вылетел с нового места – по совокупности подобных действий в отношении почти всех сотрудников.

На Иии перед новенькими поставили три тарелки, накрытые такими же тарелками. Весь лагерь – почти сорок человек – замер в ожидании [написать «в предвкушении» оказалось бы страшным плеоназмом, хотя каждый прошёл через это].

Шуточки коллег не отличались оригинальностью:

– Ну, все пока живы?

– Растягивайте удовольствие!