Фигура заметила меня и стала быстро сокращать дистанцию. Я не знал, что делать и выбрал тактику «замри».

Я уже мог разглядеть знакомые черные длинные волосы. Облегчения мне это не прибавило.

– Игорёша! – сказала женщина.

Я лишь нервно улыбнулся, абсолютно не зная, чего ожидать. Раньше я никогда не уходил из дома без разрешения. Тем более здесь, на новом месте, мне вообще не разрешали играть дальше двора. Я приготовился к худшему.

– Мы так волновались! Ты где был?! – мама обняла меня со всей своей материнской любовью.

Только не плакать…Только не плакать…Только не плакать…

– Играл во дворе, – солгал я.

– Во дворе?! Ты, походу, перепутал, где наш двор заканчивается! Ох, как же ты нас напугал! – мама стянула с себя жилетку и надела на меня. – Замерз, вот! Губы, вон, синие уже!

В её голосе я совсем не чувствовал злости. Только глубокую обиду. Вид у неё был взъерошенный, глаза большие и ужасно уставшие, волосы неровно уложенные в быстрых, небрежных попытках расчесаться. Ничего странного.

Лёгкий укольчик совести взбодрил меня. Я осознал, что моя ночная прогулка могла очень плохо закончиться. Я был рад, что мама встретила меня одна, без папы. Только сейчас я почувствовал, насколько подвёл его. Я ведь обещал не рассказывать маме об этом. Не делиться с ней своими бредовыми фантазиями. Выходит, что моё слово ничего не стоит, а в машине никого тогда не было.

Она взяла меня за руку и повела домой. Что-то липкое и студёное коснулось моей кожи. Я не решался отпустить руку, несмотря на всё своё мальчишеское любопытство.

– А где папа? – набравшись смелости, спросил я.

– Папа? – нервно уточнила мама, оглядываясь по сторонам. – Он… он дома остался. Не очень хорошо себя чувствует. Ему отдохнуть нужно.

Я сдержал прорывающийся смех. Гамма эмоций бомбардировала мою детскую нервную систему. Я не знал, как вообще теперь реагировать на всё это, что я должен вообще чувствовать? На секунду показалось, что я готов лопнуть от переизбытка ощущений. Но всё же меня обрадовало то, что отец был дома. Он никуда не ушёл, значит они с мамой не сильно поругались, и скоро всё будет, как и было! Об этом я думал, пока мы топали до нашего дома, и эти мысли меня согревали.

До квартиры добрались очень быстро. Мне пришлось подстраиваться под широкие взрослые шаги матери. Получалось не совсем хорошо, но я старался не отставать, чтобы лишний раз не нервировать её. Она шла молча, изредка поглядывая по сторонам. Я не смотрел в её сторону, чувствуя себя вдвойне провинившимся. Хотя мама никаким образом не показывала свою обиду или злость на меня. Мне почему-то становилось от этого ещё гадливее.

Подъезд встретил нас полнейшей темнотой. На ощупь мы осторожно подошли к своей квартире. Холодный пот снова порывался омыть моё лицо. Страх проснулся где-то в глубине моей душонки и медленно-медленно, цепляясь своими мерзкими щупальцами, поднимался всё выше и выше. Дыхание перехватило. Я понял, что не хочу возвращаться домой. Как я буду смотреть папе в глаза? Что я ему скажу? Они ведь уже всё выяснили и поняли, что это я всех взбаламутил. Папа уже знает, что я нарушил своё обещание и всё рассказал маме.

Лицо скривилось в жалостливой гримасе. В этот момент я был благодарен тем людям, которые скрутили подъездную лампочку на нашем этаже, и теперь мама не может разглядеть моего смущения.

– Да где эти ключи? – спросила она в пустоту.

Мама по третьему кругу проверила все свои карманы, но судя по повторяющемуся цоканью, безрезультатно.

Я достал связку металлических ключей, которые прихватил с собой во время бегства, и, намеренно громко, потряс ими. Открыть квартиру самом мать почему-то мне не позволила. И быстрым, но уверенным движением перехватила их. Я был не против и даже испытал какое-то облегчение от этого. Но открывать дверь она не торопилась.