Если телесные ощущения не ограничиваются осязанием и представляют собой часть общего мультисенсорного опыта, то прикосновение – не обязательно лучший вариант для незрячих посетителей музеев. Несомненно, люди, которым зрение недоступно, натренированы и привыкли познавать окружающий мир с помощью осязания. Однако важно помнить: восприятие искусства порой кардинально отличается от любого повседневного опыта. Произведение искусства раскрывает свой смысл посредством особых, специально подобранных каналов коммуникации. Как правило, посмотрев на какой-либо бытовой предмет, мы можем предсказать, каким он будет на ощупь, поскольку с этим предметом мы уже не раз имели дело. Эта предсказуемость на уровне разных чувств обычно невозможна для произведений искусства. Таким образом, недостаточно просто разрешить незрячим посетителям трогать экспонаты: часто это вовсе не лучший способ понять их содержание. Поиск новых способов перевести одно ощущение в другое требует увлеченности, изобретательности и глубокого понимания, что такое чувства, – а также непоколебимого желания передать смысл и посыл, заключенные в произведении искусства.

Рассмотрим наглядный пример ситуации, при которой ощупывание предмета не дает возможности оценить произведение искусства по достоинству. Дуэйн Хансон получил заслуженную известность как автор гиперреалистичных скульптур, изображающих обычных людей. Фигуры домохозяйки с продуктовой тележкой или гуляющих туристов производят ошеломительный визуальный эффект, поскольку их чрезвычайно легко принять за живых людей (и они действительно изображают реальных моделей, отобранных в ходе специального кастинга). Если воспринимать эти скульптуры с помощью зрения, они вызовут желание прикоснуться к ним только по одной причине: чтобы удостовериться, что это действительно ненастоящие люди. Однако осязание не сможет передать это поразительное ощущение жизнеподобия. На ощупь лицо скульптуры будет совсем не похоже на человеческое, и тут не помогут такие яркие визуальные характеристики, как румянец на щеках и реалистичный оттенок кожи. Работы Хансона точно воспроизводят цвет и форму оригинала, но сделаны из стеклопластика и бронзы, иногда из полиэфирных волокон. Разумеется, эти материалы вызывают совсем не такие тактильные ощущения, как человеческое тело. Чтобы не потерялось ключевое свойство этого произведения – мимесис[118] – незрячим людям необходимо предложить какой-то другой способ познания.

Было бы хорошо, если бы музеи, приобретая произведение современного искусства, имели обыкновение уточнять у художника, можно ли трогать его работу. Достаточно просто составить анкету с набором стандартных вопросов и добавлять ее к остальной информации, которая обычно сопровождает экспонат: можно ли трогать объект? Если да, то всем или только незрячим и слабовидящим посетителям? Можно ли для кого-то делать исключение? Если нет, то как художник намерен передавать содержание работы с помощью альтернативных модальностей?

Если такая процедура станет обычной практикой, мы получим сразу два преимущества.

Во-первых, художникам придется самим думать о том, какими органами чувств можно воспринимать их работу (сейчас этим обычно занимаются музейные работники, а они склонны запрещать, а не разрешать). В конце концов, большинство произведений современного искусства находятся в частных коллекциях, и к ним постоянно прикасаются, – а когда нужно, реставрируют.

Во-вторых, в музеях будет появляться все больше экспонатов, доступных прикосновению, а значит, повысится общая осведомленность о проблемах и потребностях разных категорий публики.