У блестящего хирурга-трансплантолога пять пациентов. Всем этим пациентам нужны разные органы, и каждый из них умрет без необходимого органа. К сожалению, в настоящее время органов для пересадки нет. Здоровый молодой путешественник, просто проходящий мимо, приходит в кабинет доктора для рутинного осмотра. Во время этого осмотра врач выясняет, что все органы путешественника годятся для трансплантации пяти умирающим пациентам. Предположим, что если этот молодой человек исчезнет, никто не заподозрит хирурга в причастности к этому. Есть ли у врача право убить молодого человека, чтобы спасти своих пятерых пациентов?

Эту моральную головоломку впервые сформулировала Джудит Джарвис Томсон[56], автор эксперимента с толстяком и вагонеткой, о котором мы уже говорили в первой главе. Хотя эта дилемма является предметом обсуждения, большинство людей с ней достаточно легко справляются. Если бы врач лишил жизни молодого человека, это было бы достойно порицания. У него нет никакого права убивать пациента – независимо от того, какими соображениями гуманизма и сострадания он руководствовался. Он стал бы убийцей. Но как справится с этой дилеммой человек типа Джо?

«Я вижу, в чем тут коренится проблема, – Джо комментировал события по мере того, как я излагал их. – Если все, что вы делаете, сводится к игре с числами, то это чертовски глупо, правда? Вы убиваете одного парня и спасаете пятерых. Это утилитаризм. Весь фокус в том, чтобы не думать об этом слишком долго… если бы я был врачом, я бы все решил сразу и уже больше к этому не возвращался. Это пять по цене одного, так? Пять хороших новостей – я имею в виду семьи пациентов – и одна плохая новость. Это хорошая сделка. Разве не так?»

«Они выражают эмоции с помощью чисел», – сказал мне некий старший судебный психиатр, когда мы беседовали в его офисе о психопатах. В случае Джо это звучало буквально.

Психопаты обладают несравненной силой убеждения, их способность к убеждению, к взлому психологической безопасности легендарна. И Джо – убийца, насильник с холодными голубыми глазами и коэффициентом интеллекта на уровне гениальности – не был исключением. На самом деле, как это ни смешно, когда вы разговариваете с психопатом во время интервью, очень трудно поверить, что с ним что-то не так – до тех пор пока вы не узнаете его получше. Это одна из причин того, что за много лет не удалось разработать точную классификацию расстройств, с которой все бы были согласны.

Вот уже тридцать лет, как психопаты получили свой клинический «вид на жительство». В 1980 году Роберт Хэер (с которым мы познакомились в главе 1) разработал Перечень психопатических черт[57] – инаугурационный тест (для многих остающийся самым лучшим) для выявления наличия этого расстройства. Этот Перечень, который в 1991 году пережил «фейслифинг»[58] и с тех пор называется Пересмотренным перечнем психопатических черт (PCL-R), представляет собой опросник из двадцати пунктов, в котором можно набрать максимум 40 баллов. В каждом из пунктов респондент может набрать 0 баллов («не согласен»), 1 балл («в чем-то согласен»), 2 балла («полностью согласен»).

Перечень был разработан Хэером на основе как его собственных клинических наблюдений, так и наблюдений, сделанных ранее Герви Чекли в Джорджии.

Большинство из нас набирает 2 балла. Минимальный показатель для психопатов составляет 27 баллов.[59]

Учитывая то, как предпочитают действовать специалисты по теории личности, неудивительно, что 20 пунктов, составляющие PCL-R, во многих случаях выглядят как 240 пунктов опросника NEO, переживших статистическую перетасовку карт под названием факторный анализ. Результаты этой игры варьировали на протяжении многих лет, но активность многочисленных клинических психологов, оживившаяся за последнее время, позволяет предположить, что точно так же, как существуют пять основных измерений пространства личности