Разумеется, я порезался об острые края, но меня это сейчас не особо волновало. В порыве от захлестнувшей меня ярости, я быстро написал то, что казалось мне логичным объяснением ситуации, после чего я быстро свернул бумагу, еще сильнее заляпывавшуюся от этого кровью, что текла с моего пальца по ручке. Когда я отправил записку в трубу, она издала тихий звук пылесоса, всосавшего мелкий мусор.

Ф-ф-ф-тшух.

С триумфом, я развернулся и с надменной улыбкой посмотрел на замершего в кресле Наблюдателя. Тот поджал губы, но ничего не сказал. По его трясущимся сжатым кулакам можно понять, что он был, мягко говоря, возмущён. Или испуган? Кто знает…

Прошло достаточно много времени, с ответом не торопились. Я, наконец, успокоился, и ко мне вернулось самообладание. Глядя на брошенный мной о пол ящик, я почувствовал вину за устроенный беспорядок и сперва поставил его на место, а затем принялся перебирать документы и складывать их хоть в какой-то последовательности. Учитывая, что руки у меня были в чернилах и крови, характерные следы остались, как на бумаге, так и на ящике, поэтому я решил бросить затею с сортировкой листов. Примерно в этот момент за моей спиной со звуком “чпок” из трубы вылетела металлическая капсула, по выверенной траектории приземлившись на стол Наблюдателя, который всё это время тяжело вздыхал, бросая на меня беглые взгляды… Он схватил прикрепленное к капсуле письмо и развернул перед собой на уровне несуществующих глаз.

– Ну, что там? – Спросил я нетерпеливо.

– Ну, прежде всего, Он просит убедиться в твоём психическом здоровье, потому что ты использовал слово “несправедливо” больше 20 раз… По нашим правилам, психически неустойчивые люди сперва проходят реабилитацию, прежде чем попадают в лучший мир. Обычно в каждом мире своих психов достаточно, они там могут возникнуть вполне естественным путем… – осуждающе посмотрел на меня Наблюдатель. Кажется, мы оба уже смирились с тем, что я отношусь к нему, как к простому человеку, у которого есть глаза и всё впорядке с головой, как и с тем, что я не могу скрыть свои мысли, какими бы глупыми они ни были. Возможно, таким образом он надеется загладить вину за отказ в перерождении. – И направить тебя на перерождение в… Aerust?!

Он произнес это слово по-английски, но намеренно использовал немецкий акцент. Сплошная головная боль слушать это слово.

– С тобой всё нормально? Звучит так, как будто ты подавился. – название места с самого начала вызывало у меня сомнения. Надеюсь, мне послышалось.

– Эрастхгх – повторил медленно, но не менее невнятно, чем раньше, Наблюдатель. Его лицо выглядело так, словно ему и самому больно произносить это слово.

– Прости, всё равно не понимаю. Можешь написать? – спросил я, чувствуя, что в любом случае это нас ни к чему не приведёт.

Наблюдатель пожал плечами, отлепил маленький клейкий стикер на столе от стопки и продолжил объяснения, пока его рука выводила до омерзения красивым почерком буквы.

– Дело в том, что за этим миром смотрит моя сестра. Там ничего необычного по меркам теории развития миров не происходит, всё-таки она была отличницей во время обучения Наблюдателей. Этот предмет лучше нее никто не знает, я уверен. Вот только… Кхм, не бери в голову… В общем, из-за этого технологии там развились только до знакомого тебе средневековья с парой культурных… поправок… – использовав основной заменитель слова “отклонение”, Наблюдатель попытался сделать как можно более естественное выражение лица. Менее подозрительной ситуация не стала. Заметив мой недоверчивый взгляд, он отдал мне стикер, где было написано “Ærust” и добавил – На самом деле, нет ничего, о чем бы тебе стоило переживать.