Иначе как везением назвать такое было нельзя. Не сунься Муайто наверх за крысуном, прошёл бы понизу, так и не заметив мелкую вещицу.

Точного направления поисков находка, конечно, не давала, но зато означала, что возвращаться никуда не нужно. Коблитты прошли здесь, и искать их логово нужно где-то впереди.

Как ни старался Муайто, до самого вечера ему так больше и не удалось найти ни единого намёка на былое присутствие коблиттов или же украденных ими детей. Он на несколько раз обежал все окрестности вдоль и поперёк. И даже, пройдя чуть вперёд, дважды (сначала в одну сторону, а потом в другую) прошёлся по расширяющейся спирали, заглядывая чуть ли не под каждый камень и тщательно осматривая любые клочки податливой почвы, на которых могли бы остаться отпечатки коблиттских ног. Забирался и бродил по близлежащему леску, поднимался повыше по склону. Но случайно свалившийся с детской ноги башмачок оказался единственным следом, так больше никакой пользы и не принёсшим.

Между тем близился вечер. Солнце, спрятавшись за одну из высоченных гор, уже погрузило часть низины в сумрачную тень, хотя и продолжало заливать ярким светом верхушки скал с противоположной стороны долины альвов. Но вскоре и это красочное предзакатное свечение должно было пропасть, наполнив округу ночной темнотой. А значит, стоило всерьёз озаботиться местом для ночлега.

Если уж днём ничего не высмотрел, ночью и подавно не найдёт. Придётся поиски утром возобновлять и обследовать местность по новой, ещё более тщательно и внимательно: сдаваться и возвращаться домой, ничего не добившись, Муайто точно не собирался.

Для начала вернулся к ручью и забрёл в лесок рядом с ним. Насобирал по полянкам небольшую охапку травки лупавки, которую, хорошенько измельчив ножом, старательно перемешал с глинистой грязью, набранной на бережку ручья. Вымазал получившейся вонючей гадостью лицо, шею и руки. Не обошёл вниманием живот и даже спину, до боли выворачивая руки и стараясь дотянуться до позвонков между лопаток.

Кожу немного защипало. Ерунда, вполне терпимо. Зато теперь мелкие кровососы, повысившие с приближением ночи свою активность и надоедливо гудящие над головой, будут уже не так докучать своим ненасытным интересом.

Обе повязки – и на голове, и на теле – тоже перепачкал грязью. Рубаха Туако, что пошла на лоскуты, была хоть и не белоснежной, но всё же довольно светлой. Для коблиттов, что во тьме видят очень даже хорошо, такие украшения на орке будут всё равно что костёр в ночи. Кстати, о костре…

Тут же в лесочке Муайто срубил пару молодых невысоких деревьев с тонкими стволами, но густыми мелколистными кронами. Заволок их на один из ближайших горных склонов, выбрав тот, что изобиловал скоплениями крупных камней, способных укрыть орка от чужих взглядов.

Рядом с одним таким нагромождением валунов он из камней поменьше выложил круглую стенку, соорудив подобие очага. На его дне, ближе к краю, пристроил тушку земляного крысуна, засыпав её сверху несколькими слоями мелких булыжников.

Обломав с деревьев тонкие ветки с листьями, сложил их неподалёку, а изрубленные стволы и те сучья, что потолще, свалил кучей в очаг. Запалил костёр и, убедившись, что тот разгорелся, забрался по склону повыше да подальше, спрятавшись среди ещё одного каменного завала.

Сидеть рядом с огнём там, где может шастать враг, безусловно, было бы самым неразумным. Мало того, что из-за яркого огня не видишь, кто там вокруг в темноте бродит, так ещё и само пламя костра даже сейчас, в наступающих сумерках, видно издалека. Если коблитты его заметят, могут и нагрянуть на огонёк.