Неожиданно ощутила, как тело словно парализовало. На лбу выступил холодный пот, а по спине резвым галопом проскакали мурашки. Резко вскинув автомат, девушка прильнула к оптическому прицелу и уставилась в сторону исходящей опасности. Но ничего, кроме мягкой оранжевой дымки над крышей обветшалого дома, так и не разглядела. Ощущение панического страха постепенно отпускало. Что это было, черт возьми? Животное? Игра не вовремя взбунтовавшейся психики? Зайдя в дом и плотно притворив за собой дверь (жаль все же, что замок пришлось прострелить), подошла к Анне. Та, бледная и горячая, металась в бреду на изветшалом пыльном матрасе. Никаких лекарств у них с собой не оказалось. Единственное, что удалось найти, – кусок марли. Довольно длинный и широкий. Распоров брючину, осмотрела место удара. Никаких явных ран не обнаружилось, но синяк от ягодицы до самой коленной чашечки приобрел лилово-фиолетовый оттенок. И что с ним было делать, девушка не знала. Вернее, помнила, конечно, что к гематомам прикладывают лед, но насколько же пережаты мышцы бедной Анны многотонной машиной!.. Здесь ледяными примочками вряд ли обойдёшься. Поправив под головой женщины импровизированную подушку из различного найденного в доме тряпья, взяла рюкзаки и, усевшись на холодный и пыльный пол, принялась изучать их содержимое. Четыре фляги с водой, нож, небольшой налобный фонарик, дозиметр, небольшая солнечная батарея в комплекте с повербанком. Сменное белье. Носки, футболка. Штук пятьдесят патронов к «Валу». Чуть больше сотни 5.45 для «Ксюхи». Не густо. Из съестного всего две банки рыбной консервы.

– Какого?.. Эти хреновы рюкзаки казались настолько тяжелыми? – Девушка со смаком выматерилась. – Спичек нет! Зажигалки нет! Ни хрена нет!

Еду готовить было необходимо. Во-первых, из-за Анны. Девушка сильно сомневалась, что сможет впихнуть в свою спутницу хотя бы кусок консервированной рыбы. А вот если сварить некое подобие бульона, это уже вариант.

Покрутив в пальцах пару патронов, поднялась и решительно направилась к сараю, в который совсем недавно складировала покойников. Она заметила там несколько лопат. Все они, конечно, более чем изъедены ржавчиной, но все же лучше, чем ничего. Выбрав одну из них, относительно целую, вернулась к дому и выкопала рядом с крыльцом небольшое углубление для костра. Набросав туда сухой травы, листьев и небольших, разбросанных повсюду досок (благо последних оказалось немерено), принялась аккуратно разбирать патроны. Разобрала пять. Вполне достаточно. Высыпав порох в сложенный в углублении сухостой, зарядила один патрон без пули, но с половиной пороха в патронник и, отойдя на пару шагов, нажала на спусковой крючок. Порох вспыхнул. Ветки жадно занялись пламенем.

– Ну… Огонь добыли… – Вздохнула девушка. – Осталось добыть какую-нибудь целую кастрюлю.

Похлебка получилась жидкой, несоленой и абсолютно не сытной. Скормив некоторое количество этой бурды Анне, которая время от времени все же приходила в сознание, пришла к выводу, что пищу добывать придется все равно. Обойдя ближайшие избы, ничего подходящего не нашла. Еда либо испортилась, либо была уже кем-то съедена. Не оставалось ничего другого, кроме как, закинув за плечо «Вал», отправиться искать какую-либо съедобную живность.

Высокий смуглый мужчина не торопясь поднимался по широкой деревянной лестнице с изящными резными перилами. Одет он был в строгий костюм цвета слоновой кости, верхние пуговицы черной шелковой рубашки небрежно расстегнуты. В одной руке он держал дымящуюся сигару, а в другой – объемный бумажный пакет, перетянутый бечевкой и скрепленный сургучной печатью. Поднявшись на нужный этаж, небрежно стряхнул на начищенный паркет пепел и, поскрипывая белоснежными кожаными туфлями, двинулся по узкому коридору с множеством дверей. Дойдя до нужной, на минуту остановился, о чем-то раздумывая, после чего, без стука, вошел.