– Ох, чертовски приятно, конечно! Спасибо. Но в таком случае позвольте мне спросить: почему же вы сразу не воспользовались советом учителя? Почему я третий у неё в списке?

– Ну не обижайтесь! Во-первых, мы не всегда прислушиваемся к мудрым советам, во-вторых, вы всё-таки иногородний. Те два первых были свои, рижские. Так что я даже согласен провести ночь в поезде, чтобы на вас посмотреть. Ну…, и, если останусь доволен осмотром, будем думать вместе, как расшевелить мою дочь.

– Ну… и в таком случае я облегчу вам задачу. У меня командировка в Ригу через десять дней. Я думаю завершить свои дела с рижским начальством до одиннадцати… до полудня – уж точно. А потом мы где-нибудь с вами встретимся, и, если совсем друг друга не разочаруем, я позвоню вашей дочери.

На том и порешили. «Папа», в котором чувствовался опытный хозяйственник, ещё раз проверил, правильно ли я записал номер телефона. Я сказал ему, что моя работа тоже не прощает ошибок, телефон записан верно и в двух местах, чтоб уж наверняка.

::

Через десять дней я приехал в Ригу. При посещении рижского начальства стало понятно, что будущее нашей конторы довольно туманно, рутинные отчёты в этот раз вылились в довольно сильную нервотрёпку. Тем не менее к одиннадцати утра я передал эстафету каунасскому коллеге, вышел на улицу и, вдохнув морозный воздух, набрал «папин» номер телефона.

В полдень мы с «папой» уже сидели в ресторане. После того как хмурая официантка понесла на кухню наш заказ, мы расположились поудобнее, и «папа», на правах родителя, начал белыми «шахматную партию». Он смотрел на меня тяжёлым взглядом, менял темы и направления своих вопросов, ходил самыми неожиданными фигурами.

Несмотря на то что мне было нечего скрывать, я строил защиту медленно и аккуратно. Ведь у меня за спиной был опыт проигрыша предыдущему «папе»:

– Нет, я же вам ещё по телефону сказал, что женат я не был.

– Почему выгляжу гораздо моложе почти тридцати? Ну не знаю, генетика, наверное. Ну и спортом занимаюсь – в теннис играю.

– Почему такой парень, и ещё не женат? Ну не получилось, наверное. Вернее, там, где очень хотелось, не получилось, а там, где не очень хотелось, так что бы это был за брак?

Постепенно «папино» расположение ко мне росло. Как мне показалось, он увидел во мне себя молодого. А это немаловажно в шахматных турнирах такого рода. Переход с личных вопросов на положение дел в стране и международную обстановку означал, что мне во всяком случае дадут доиграть партию до конца.

– Ну, и как вам нравится этот придурок Саддам? Стреляет ракетами по мирному населению, сволочь! Но ничего, у них, говорят, убежище в каждой квартире. Ну и американцы вот-вот поставят им контрракеты «Патриот».

Понимая, что там не всё так гладко и с «патриотами», и с убежищем в каждой квартире, и держа в голове свою личную с Саддамом ситуацию, я не перечил «папе». Наоборот, кое-где даже вставлял конструктивные предложения, которые тут же находили отклик в душе опытного хозяйственника.

Заканчивая суп, у меня сложилось ощущение, что, несмотря на игру чёрными, дебют остался за мной. «Папа» очень уважительно отнёсся к моим организационным выкладкам по борьбе с Саддамом. У меня даже появилось чувство, что, если по прибытии на Землю Обетованную ему доверят командовать дивизией гражданской обороны, он непременно предложит мне в ней пост старшего офицера. Переходя в миттельшпиль нашей партии, совпавший с подачей антрекота, мне показалось что мои фигуры стоят в предпочтительной позиции.

– Ну вот и скажите, как моей Ирочке будет трудно найти себе её половину в этом израильском Вавилоне, куда, по подсчётам социологов, вывалится в этом году до миллиона наших сограждан?!