Вскоре Шолом стал активным членом подпольной группы революционеров, назвавшей себя «Искра». И прошло совсем не так много времени перед тем, как он сам стал успешным оратором, начавшим часто выступать перед молодежью и вербовать её в свои ряды. Так, постепенно, Шолом отрезал свои вьющиеся пейсы, сбрил бородку и сменил еврейскую одежду на европейский костюм. И в последнюю очередь с его головы исчезла его большая черная бархатная ермолка.

Но атеистом Шолом не стал. Наоборот, он всегда говорил своим товарищам-революционерам и социалистам о своей глубокой и пламенной вере в Бога, напрочь отвергая кaк воинствующий атеизм, тaк и религиозный фанатизм. Любовь к отцу не позволила Шолому отказаться от веры отцов. И каждый раз, уже став социалистом и приходя домой к папе, он надевал ермолку и учил с ним Тору. И всегда сопровождал отца в синагогу на молитвы.

Как-то поздно вечером в одном из домов на окраине Балты шло собрание социалистов «Искры». Вдруг зашел разговор о Боге. Шолом был там, и он взял слово и попытался совместить веру в Бога с идеей социализма. Его, конечно же, освистали и высмеяли. К нему подошел грубого вида молодой парень, Идель-плотник, и крикнул:

– Что?! Ты веришь в Бога, Шварцбурд?

– Да, я верю в Б-га! – громко сказал Шолом.

– Да пошел ты к чёрту! – Идель плюнул ему в лицо.

Раздался хохот окружающих.

– Социалист не может верить в Бога! – закричали все.

– Может! Может верить в Б-га! – не останавливался Шолом. – Более того, все пророки верили в Б-га и были социалистами! Они жаждали справедливости для угнетенных!

Переубедить Шолома не мог никто, ни тогда, ни сейчас. Он верил в Б-га, трактовал Тору по-своему, и был уверен, что Б-г помогает именно социалистам, и именно поэтому они победят, так как их идеи самые справедливые.

Шолома не устраивало, что он не занимает лидирующего поста в революционной ячейке Балты. Вскоре, однако, Шолом нашел работу часовым мастером в селе Круты, которое находилось в тридцати километрах от Балты, куда он и переехал и где он стал главным агитатором среди местных социалистов. И хотя он еще ремонтировал часы казакам, он уже планировал воевать с погромщиками. Его сердце жаждало мщения. Шолом еще боялся выступать на больших собраниях, но по субботам он созывал своих соратников на тайные встречи, где говорил без конца о том светлом времени, когда люди всей земли освободятся и помогут Б-гу сделать справедливый мир. В Крутах он стал главой социалистической ячейки.

В начале 1905 года Шолом поехал в Одессу, откуда он должен был привезти революционные газеты и листовки. Проходя мимо усадьбы Трубецких, Шолом не удержался и решил прибить к их двери революционную листовку. Он так захотел дать щелчок этим зажравшимся аристократам! Но ему не повезло, и полиция накрыла всю его ячейку. Всех арестовали, но Шолому удалось лечь на дно и избежать ареста.

Прошло немного времени, и Шолом вновь услышал призывы к погромам по всей Новороссии.

Крики «Бей жидов!» заполнили собой воздух. Атмосфера неминуемого погрома царила повсюду. Такая же ситуация была и в Крутах.

Вечерело. Шолом возвращался домой, как вдруг его окрикнули пьяные мужские голоса.

– Эй ты, жид пархатый! А ну, подошел сюда! Тыловая сука!

Шолом резко обернулся. На углу улицы и трактира стояли трое подвыпивших солдат. Они были в форме, и Шолом сразу понял, что это были вернувшиеся с русско-японской войны солдафоны.

Один из них, высокий, с русыми волосами украинец, сплюнул на землю и крикнул:

– Сюда иди, жидовская твоя морда! Сейчас посмотрим, какие у тебя кишки!

Шолом мгновенно собрался и оглянулся по сторонам. Его взгляд упал на стоявшую у чьего-то крыльца палку. Подобно пантере, Шолом прыгнул на это крыльцо, схватил палку, резко развернулся и стремглав побежал на солдат.