Будто нога мертвеца.

С трудом подавила крик.

В это время открылась дверь.

Силуэт дяди.

Благо, на кровать накинут плед, край которого почти доставал до пола, поэтому вряд ли тот меня заметил.

– Есть тут кто? – спросил дядя с порога.

Заходить не стал – тоже боялся мертвого сына? От этой мысли по спине пробежал новый холодок.

Наверное, стоит выбраться из-под кровати и повиниться перед дядей. Написать на листочке, что раскаиваюсь, и все такое. Ну, побранит, ну, ремнем отходит, но, по крайней мере, не надо будет оставаться наедине с…

…призраком!!!

– Опять забыл закрыть! – пробурчал дядя и захлопнул дверь.

Даже промычать ничего не успела, как очутилась в полной темноте.

С кем-то холодным под кроватью.

***

Как только дверь за дядей закрылась, метнулась из-под кровати в угол. Уперлась во дерево – видимо, шкаф.

Окно либо заделано, либо его здесь никогда не было.

Абсолютная темнота.

Если бы могла, то обязательно спросила: «Кто здесь?»

Но сейчас даже мычать страшно.

Я винила себя, что не призналась дяде, побоялась вылезти. Пусть тот бы и наказал – что с того?! Это куда лучше, чем находиться здесь с…

…этим.

«С кем?»

«А, может, там просто железяка, под кроватью. Ты почувствовала холод – и сама себе напридумывала всякого»

«Хорошо, а кто тогда сопел?»

Это вполне мог быть Тибр, точнее – Тиберий.

Кот, который жил у дяди. Жирный, потому что кастрированный. Как только ему отрезали пипиську, тот сразу стал ленивым, даже мышей перестал ловить.

Эта мысль немного успокоила.

«Кис-кис-кис!» – попыталась позвать я. Получилось лишь троекратное «С-с!» с перерывом на паузы.

В ответ под кроватью что-то завозилось.

Что-то большое.

И оно никак не могло быть котом.

В горле сразу пересохло – будто раскинулась пустыня. Тело волной пробрала дрожь – от пяток до макушки.

«Кто же там? Неужели и, правда, призрак?»

Глаза привыкли к темноте. Сообразила, что сижу у серванта, на котором стоит зеркальце. Схватила его и сунула под дверь. Луч, отразившись от щели, скользнул по стене, пройдясь по многочисленным иконам,

Вскрикнула и выронила зеркальце.

Свет померк – и в этот момент некто, прятавшийся под кроватью, метнулся ко мне.

***

Замычала.

– Тс-с! Тихо! – зашипел незнакомец.

«Разве призраки затыкают рот, чтобы их жертва не шумела?!

Я не могла припомнить подобных случаев.

Над повязкой, скрывавшей нижнюю половину лица, сверкнули безумные глаза.

– Если точно будешь молчать, тогда я – может быть – уберу руку. Будешь молчать?

Кивнула.

– Хорошо, только – без фокусов! Иначе… – у незнакомца молодой голос, но уже такой серьезный – аж мурашки по коже. В руках сверкнул нож. – Иначе – мне придется сделать это.

Что именно это, голос не объяснил.

Незнакомец вздохнул.

– Точно не будешь ничего такого делать? – уточнил он.

Снова кивнула.

– Хорошо, отпускаю… – незнакомец убрал руку.

Сразу же метнулась к двери, но призрак схватил меня и рванул на себя.

Горящие глаза снова оказались напротив.

– Я же сказал: ничего такого не выкидывать! – незнакомец прижал к шее нож. – Ой, да ты же та девчонка, которую Мистер Толстосум привез пару недель назад., да?!

Кивнула – толку-то врать?!

– Знаю-знаю, видал тебя внизу… – произнес голос. – Только не слышал, чтобы ты разговаривала. Ты что, немая?

Кивнула, тогда незнакомец сразу убрал нож.

– Немая – значит, точно не закричишь. Ну что, без фокусов, ладно?! – уточнил незнакомец.

Он, наконец, стянул маску.

Милый парень, если бы не шрам, который безобразным оврагом пролег вдоль правой щеки.

Незнакомец проследил за взглядом:

– Да, мир не без боли… особенно – этот, – сказал он и сел рядом на корточки. – И что мне теперь с тобой делать?!