– Это мы уже поняли, – промурлыкал Капуш.

Тут Барнон Бум-Бум снял с себя барабан и присел на него. Видно было, что он тоже очень устал. Таммина и Капуш последовали его примеру, примяли камыши и удобно расположились напротив.

– Я здесь родился и вырос, – начал он. – Мама и папа мечтали, чтобы я стал, как и другие ребята, великим пастухом. Все детство готовили меня, обучали понимать уток, которые живут у нашей реки Кальмалии. Только меня утки не интересовали, не хотелось мне их пасти с утра до вечера. Я всегда любил играть на барабане. Сам его себе смастерил, – Барнон Бум-Бум нежно погладил свой барабан. – Все меня ругали за то, что я поднимаю шум. Гнали из деревеньки. Но куда же я мог пойти? Здесь мой дом.

Сказав это, зеленый человечек замолчал. Таммина и Капуш ждали продолжения.

– Вижу, вы с барабаном. Значит, родные все-таки смирились с вашим увлечением? – нарушил тишину Капуш.

– Нет. Мне пришлось уйти. Брожу теперь неподалеку и стучу в свое удовольствие. Это моя жизнь. Как я могу предать свое любимое занятие? – уставился на него Барнон Бум-Бум. – Я, конечно, скучаю по родным, но что делать, если я всем мешаю. Видно, судьба моя такая.

– Какая? – внимательно посмотрел на него Капуш.

– Страдать от одиночества, – грустно вздохнул зеленый человечек, а после улыбнулся. – Зато в гармонии с самим собой.

– Да, главнее – найти свой путь и идти по нему не сворачивая, – задумчиво произнес котенок.

Барнон Бум-Бум с благодарностью посмотрел на Капуша.

– Как приятно, когда есть кто-то, кто тебя понимает, – сказал он.

– А почему же у вас не любят гостей? – поинтересовалась Таммина.

– Ах. Да. Совсем забыл, – спохватился он. – Наша деревенька славится самыми красивыми утками. Как я уже говорил, быть их пастухом у нас считается почетным делом. Однако все, кто приходят в нашу деревеньку, так и норовят украсть у нас уток. Оказывается, что некоторые их едят.

Барнон Бум-Бум при этом вытаращил глаза и посмотрел на Таммину с Капушем так, что им стало страшно. Минуту назад он был улыбчив и добр, а сейчас его глаза сверкали злобой. Казалось, в этот момент он может испепелить взглядом любого, кто только подумает о том, чтобы украсть хоть одну утку.

– Мы едим фрукты, – еле слышно произнес Капуш.

– Это никого не интересует, – заглушая в себе злобу, произнес Барнон Бум-Бум. – Доверия к чужакам у нас нет.

Он встал, перекинул ремешок барабана через голову и зашагал дальше.

Таммина-Мон хотела побежать за зеленым человечком, но Капуш ее остановил:

– Пусть идет. Не трогай его. У него свой путь, у нас свой.

Спустя еще час блужданий по зарослям камыша, они наконец-то вышли к берегу реки Кальмалии, о которой и говорил Барнон Бум-Бум. Поняли они это, потому что увидели на воде тысячи уток. Их перышки переливались под лучами солнца всеми цветами радуги. На голове каждой уточки красовалась маленькая золотая коронка.

– Это королевские утки! – сказал Капуш.

– Красивые! – восхитилась Таммина. – Таких точно кушать нельзя.

Капуш прикрыл лапкой глаза и захихикал.

Неподалеку они увидели яблоньку. Таммина сняла с куста несколько красных ранеток. После друзья подкрепились фруктами и прилегли отдохнуть под кроной дерева. В тени было хорошо, и путешественники задремали.

Их разбудили громкие крики, что раздавались на другом берегу реки. Таммина и Капуш увидели, как маленькие человечки бегали и размахивали руками. Сначала друзья не поняли в чем дело, однако через несколько минут перед ними предстало такое, от чего сердца наших путников дрогнули.

Нечто похожее на огромную длинную трубу пролегало от зарослей камыша к реке Кальмалии. Труба эта, сжимаясь и разжимаясь, как будто где-то в зарослях был насос, перекачивала воду из реки. Кальмалия высыхала на глазах. Королевские утки, громко крякая от страха, поднялись в небо и закружили над рекой.