– С чего ты взяла? Я могу работать всю жизнь в магазине или таксистом, это хорошая работа.

– Тебе на такой работе никогда не будет хватать денег, – Лиза кивнула головой, она была уверена в этом больше всего, – взрослым никогда не хватает денег, если ты будешь таксистом, ты выше не станешь, а если отучишься, то сможешь стать кем угодно, мне так бабушка с первого класса каждый день говорит.

– И кем ты хочешь стать?

– Не знаю, но я хочу зарабатывать очень много денег, помнишь, я рассказывала как в детстве ездила с мамой во Францию, так вот, я хочу все время так ездить и что бы у меня никогда при этом не заканчивались деньги.

– Я тогда тоже так хочу, стану тоже очень много зарабатывать и с тобой ездить.

Лиза засмеялась и перевернулась, бухнувшись всем телом на Мишу.

– Мишка, мы всегда будем вместе? – потянула она за его шелковистые щечки и оскалив при этом зубы, – никогда не разлучимся, всю жизнь только вдвоем проведем.

– Ага, – засмеялся мальчик, в уголках глаз показались слезы, то ли от смеха, то ли от растягивающихся щек, – может даже оба таксистами будем.

Лиза заколотила его в бока, а Мишка, хохоча, пытался хоть как-то обороняться.

За свой смех, они вечно оказывались наказанными или отправленными за дверь класса. Два любящих мир ребенка, но не желающих контактировать с людьми, постоянно получали за свою непринужденность.

Ревность и обида, разве не подобное почувствуют по отношению к ним взрослый человек и ребенок?

Все тот же пляж с побитыми бутылками и погасшими в песке окурками, все таже девочка, рыдающая на коленях. Ее голоса не слышно, она столько времени плачет, что больше не способна произнести ни звука.

Пару часов назад она ушла с кладбища, где похоронили ее друга.

Лучшего и единственного друга за всю прожитую жизнь.

Последние восемь месяцев были сущим адом, она до последнего не верила, что он умрет, каждый день обещала ему не дать перестать дышать, говорила, как заберет с собой в другой мир, где будет вечно светить солнце и звучать веселая музыка. Рак кишечника ужасен невозможностью понять, вырезали тебе все или все же какая-то часть осталась.

Три операции за пол года, невыносимо страшно исхудалое, облезлое от химикатов, тело, свисающее на кушетке.

В день смерти, лежа на мертвом теле, Лиза изодрала себе все горло, надеясь удушиться кровью. Смысла жизни больше нет, кто она без него, к чему пойдет? К чему пришли они вдвоем?

Теперь он так и останется гнить в местной земле, на кладбище, которое всего в нескольких шагах стоит от собственного дома.

Он так и остался в самом холодном и мерзком мире, от которого они пытались сбежать.

Лиза упала на бок, не обращая внимания, налетела ли на иглу или нет, в этом году началась эпидемия спида, можно попробовать заразиться. От шуршания воды появлялось желание уснуть навечно.

Открыв болезненно глаза, Лиза увидела лежащего перед ней медвежонка, дернувшись, девочка рывком встала на колени. Голубо-зеленые глаза смотрели прямо на нее. Новая волна слез захлестнула ее, легкие уже не могли сокращаться, а живот разрывало от физической боли. Прижав игрушку к губам, она хрипло простонала имя мальчика.

С разбитой коленки стекала кровь, ее не останавливала ни грязь на коже, ни подранные джинсы.

Девочка рыдала в голос, стараясь выплеснуть все эмоции, которые сдерживала перед глумливыми одноклассниками.

После смерти прошел всего месяц, его все так же помнили, но после нескольких недель молчания, те, кто его знали, начали в тайную высказывать все противное, что думали о нем. «Он всегда был таким слабым, я и не удивляюсь, он до конца школы просто не мог дожить», «Вы видели, какой он хлипкий, всегда бесил меня, он никогда ни с кем не дружил, кроме нее, вот и получил, что заслужил», «Ну наконец он умер, слишком умным был, хотел своими мозгами похвастаться всегда, да? Вот и на в ответ за наглость».