– Что не влезет?

– Имя, – я пожала плечами.

Виконтесса заглянула мне через плечо и, убедившись, что имя действительно не умещается в строку, зашипела:

– Ты даже клятву составить не можешь! Пиши сокращенное имя: его высочество Ричард, принц Даэртский.

Даэрт – это же… Драконы, вот оно что! Тогда с именами ясно, это ведь ящерицы. Все не как у людей. Незаметно почесала нос. Интересно, к чему это он зачесался так активно?

К знамениям и приметам я относилась довольно трепетно – жизнь научила, потому я, еще не начав выводить имя, отдернула перо от бумаги, едва не поставив новую кляксу.

– Ну что еще? – раздраженно раздула ноздри мачеха.

– А вы уверены, что наш договор останется в абсолютной тайне, и эта бумага будет храниться в надежно защищенном месте? И никто никогда не узнает о нашем заговоре против наследника самого могущественного драконьего рода?

– Заговоре? – взгляд Берклеи потемнел, а уголок рта нервно дернулся.

– Думаю, упоминание имени принца в таком контексте, – я взяла лист и помахала им в воздухе для большей наглядности, – именно так и может интерпретироваться. А драконы, я слышала, очень трепетны в отношении своих наследников и невероятно мстительны. У них так редко рождаются дети…

– И к чему ты клонишь, Злолушка?

– Если мы не будем упоминать настоящее имя принца, к нам никто не прикопается, даже если кто-то случайно обнаружит тайник с документом.

Разумеется, я жирно намекала на Эрджину, которая и в сейф залезет при возможности, как уже не раз случалось, и мать родную продаст, если ей это станет выгодно. В первую очередь, конечно, она будет мстить мне, а Берклею заодно сдаст и останется хозяйкой особняка. Правда, он заложен, но когда такие мелочи жизни волновали Пышку? Мачеха, как умная женщина, вполне все поняла, судя по ее мрачной задумчивости и взгляду, брошенному на собственный портрет, за которым и был скрыт тайник с сейфом.

– Ты права, – нехотя признала она. – Увы, даже родным стенам нельзя доверять.

“Родным стенам!” – фыркнула я про себя. Это для меня они родные!

– Иногда я жалею, что не ты моя дочь. – При этом мачеха так хищно прищурилась, что я заподозрила в ее признании какой-то гастрономический смысл. – Зачеркни “его высочество принц”. Пиши: адепт Академии Мрака Валатор Энжу.

Записала. Мачеха, проверив документ еще раз, вытащила из бюро хрустальный футляр с серебряными иглами и пинцет. Подцепила иглу и протянула мне.

– Теперь удостоверить. Уже завтра ты поймешь, как мудро поступила, заключив договор со мной. Проколи палец и прижми рядом с подписью.

Особенно мне не понравилось, как сверкнули голубые глаза леди Берклеи и жадно затрепетал ее ноздри, когда мой палец окрасился красным.

Она выхватила документ у меня из рук, мгновенно высушила коротким заклинанием и тут же спрятала в сейф за картиной.

– Можешь идти, Злолушка, собираться к отъезду.

– На какие деньги собираться? – Я подняла бровь и выразительно оглядела свое заштопанное домашнее платье. – И тетради надо будет купить. Чернила, ингредиенты для зелий… – начала я перечислять.

Берклея поморщилась.

– Ты поступи сначала. Ну хорошо, я что-нибудь придумаю.

Странно, что за время разговора Берклея ни разу мне не показала, что знает о том, в каком виде и когда мы явились с Беллой домой в карнавальную ночь. Эрджи все-таки не проболталась? Чему тогда она так радовалась? Безумной идее с принцем? Они с матерью повредились умом, похоже.

Леди Берклея уселась в карету с обветшалым гербом семейства Виннер, открыла шторку и, приказав кучеру трогаться, махнула мне рукой. На губах ее сияла торжествующая улыбка. Я достала из кармана платочек и помахала ей вслед. Я – приличная падчерица. А все потому, что и мачеха у меня в принципе воспитанная.