Адам, предчувствуя смерть, наказал своему сыну Сету совершить паломничество в Сад Эдема и добиться от стоящего на воротах Ангела Масла Прощения.

Следуя наставлениям отца, Сет без труда отыскал Сад Эдема, и Ангел позволил ему войти туда. В середине Сада Сет узрел огромное дерево, достигавшее небес. Дерево это было в форме Креста и стояло на краю пропасти, которая вела прямо в глубины Ада. Среди корней дерева Сет увидел брата своего Каина, тело которого было привязано к корням за руки и за ноги. Ангел не дал Сету Масла Прощения, но дал вместо этого три семени от Древа Жизни. С этими семенами Сет вернулся к отцу и обрадованный этим Адам не захотел жить дальше.

Через три дня он умер, и три семени были положены ему в рот, как наказывал Ангел. Семена проросли в деревцо с тремя сросшимися стволами. Это дерево поглотило кровь Адама, и с этого дня жизнь Адама продолжалась в дереве.

Перед Потопом Ной выкопал дерево и взял с собой на Ковчег. Когда вода, уничтожившая грешный мир, сошла, Ной похоронил череп Адама под Голгофой, а дерево посадил у подножия горы Ливанской.

Моисей, следуя видению, вырезал из древесины этого дерева волшебную дудочку, пользуясь которой он мог добывать воду из камня. Но поскольку ошибкой своей и небрежением к имени Господа он прогневал последнего, то Моисею не позволено было унести эту дудочку в страну обетованную. Поэтому он посадил ее у холмов Моава. Царь Давид обнаружил ее после долгих поисков, а его сын мудрый Соломон использовал дерево для строительства моста, связывающего Иерусалим с окружающими холмами. Сделано это было в ожидании визита Царицы Савской. Однако Царица отказалась ступить на мост, а преклонила колени и совершила молитву перед бревном, после чего перешла реку вброд.

Соломон, впечатленный этим, приказал подвесить бревно с золотыми украшениями над входом в Храм. Однако его жадный внук украл золото и спрятал бревно, чтобы скрыть следы своего преступления.

Он зарыл бревно в землю, и в этом месте немедленно забил ключ, известный под названием Бетезда. В воде этого ключа излечивались больные со всей Сирии.

Постепенно Адамово дерево вновь вышло на поверхность и стало использоваться, как мост между Иерусалимом и Голгофой.

По преданию, из него был сделан крест, на котором распяли Сына Человеческого. Крест этот был установлен там, где был захоронен череп Адама.

Надо ли удивляться, что этим деревом был именно ливанский кедр?

Храпел и постанывал барак.

Зимние холода уже ушли, но печь в бараке горела. Голубые рыжие языки пламени над поленьями свивались в кольца, и стоял запах костра, перебивая запах немытого человеческого тела и грязи. Из проема, за которым скрывался туалет, несло ледяным гадким запахом слежавшихся нечистот.

Евно Азеф плотнее запахнулся в полосатый бушлат, подсел поближе к огню и безрадостно усмехнулся. Хорошо, что он не видел себя в зеркало. Бугристый уродливый череп, обтянутый серой кожей, заставлял вспомнить о смерти.

Впрочем, в отношении своей внешности Евно не обманывался.

До ареста он весил более ста килограммов. Пища, лишенная белка, не давала восстанавливаться организму, и теперь там, где когда-то были складки жира, так раздражавшие Азефа после его пятидесятилетия, кожа висела складками, по-прежнему подчеркивая несовершенство фигуры. Но не это занимало мысли Азефа.

Сейчас он вернулся к тому, что когда-то давно забыл и старался не вспоминать. Умер Макарка, как говорили русские, и хрен с ним!

Но теперь, когда нацистское государство востребовало его низменные качества, Азефа вновь охватили сомнения. Да, провокаторы предавали. Предавала Серебрякова, предавали Гапон и Малиновский, даже Гартинг занимался провокаторской деятельностью. Но делалось это на благо империи и, следовательно, было на пользу обществу. С другой стороны, такие работники охранки, как Бакай, предавали подпольщикам уже самих провокаторов. А так как подполье действовало в нарушение законов, иначе оно не было бы подпольем, то действия этих охранников противоречили задачам их службы и подпадали под статьи Уголовного Уложения империи, а значит, были вредны и опасны для государства. С победой большевиков все поменялось. Большевики судили и расстреляли Малиновского и Серебрякову, они не пощадили бы и попа Гапона, останься тот жив, но возвели в герои Бакая и ему подобных. Но в то же самое время большевики не гнушались пользоваться услугами предателей и провокаторов. Ведь только наивный и неискушенный человек мог полагать, что деятельность ВЧК была бы возможна без агентуры. «Что же получается? – думал старый провокатор. – Взгляд на предательства меняется в зависимости от того, по какую сторону баррикад мы находимся?»