Во-вторых», сейчас не понятно, насколько долговременный эффект у этой способности. Навсегда она или на несколько дней? Если предположить, что действующим веществом является комбинация гормонов и микроэлементов, то способность угаснет, по мере выведения действующего вещества из организма. Чтобы эффект стал окончательным должны были перестроиться какие-то функции организма.

Предположим, это временно. Ещё хуже: предположим, это не связано с мылом, и я не найду, что запустило реакцию, и не смогу повторить. Ну хорошо, не смогу повторить в ближайшем будущем. Что мне надо сделать прямо сейчас, чтобы использовать способность по максимуму? Я могу поговорить с Артуром. Я могу его припугнуть, что знаю правду и когда правду узнают акционеры, тогда ему не поздоровиться. Шантаж? Почему бы и нет. Он для меня вне закона.

Ну, допустим, я ему позвоню, скажу, что знаю правду. Он скажет: «И я её знаю». Нас двое. Что дальше? Сказать ему, что у меня есть средство, помогающее различать ложь? Что я готов это средство предложить Корпорации? На каких условиях? И ещё не точно, что у меня это средство есть. Для начала эксперимент надо повторить. Желательно несколько раз.

Задача номер один – найти добровольца. Но нужен такой человек, который сумеет сохранить способность в тайне. Значит, Алик. Другого проверенного человека у меня нет.

Алик, друг бурной юности Марка, со связанными руками сидел на стуле в центре пустого автосервиса среди подъёмников, старой ветоши, бочек с моторным маслом и всего, что может скопиться на сервисе, если лет десять не наводить порядок. Одних блоков, цилиндров от двигателей можно было насчитать с десяток. Зачем они здесь и не используются ли они как грузило, чтобы тело, опущенное в Неву, не всплывало? Но у Алика не было сил об этом думать. Голова раскалывалась. Бока болели. По лицу текла кровь.

– Где деньги, Алик? Что ты молчишь? – здоровенный мужик в спецовке, с монтировкой в руках, стоял прямо перед Аликом и слегка постукивал этой монтировкой его по голове. У Алика не было сил уворачиваться от этих ударов.

– Где деньги? Где? Я тебя в последний раз спрашиваю, – в сотый раз повторял верзила.

Алик что-то хотел сказать, и тут же получил сильный удар кулаком по зубам. Верзила бросил монтировку и тёр правый кулак.

– Гад, я руку о зубы поранил! У тебя столбняка нет? Не хватало ещё сдохнуть из-за тебя. Когда долг вернёшь?

– У меня сейчас нет денег, – прошептал Алик. Из разбитого рта текла кровь.

– А что ты мне говорил? Что обещал? Вот при моих друзьях слово давал.

– Я через неделю отдам, – прошептал Алик.

– Хочешь неделю прожить? Целую неделю будешь меня обманывать? Будешь всем хвалиться, что снова меня обманул? – верзила срывался на истерику.

Алик отрицательно помотал головой, поднял окровавленное лицо. Посмотрел на верзилу, на двух его друзей.

– Я найду деньги.

– Ну где ты их найдёшь? На дороге? Где та дорога?

– Я займу, – предположил Алик.

– Ну у кого ты займёшь? Кто тебе, придурку, деньги даст? – верзила поднял монтировку и обратился к своим товарищам. – Ну, что с ним делать?

В кармане Алика зазвонил мобильный телефон. Верзила подошёл к Алику, стал искать по карманам телефон. Нашёл. Посмотрел на экран. Там высветилось: «Грек».

– У тебя есть знакомый грек?

– Это школьный друг.

– Так ты в школе учился? И чему тебя там научили? Кидать приличных людей научили?

– Я верну деньги, Михалыч.

– Конечно вернёшь. У грека есть деньги?

– Я не знаю, мы с ним лет семь не виделись, – сказал Алик.

Михалыч посмотрел на замолчавший и снова зазвонивший телефон.

– Глянь, как ты ему нужен, – сказал Михалыч. – На, поговори.