Вспомнил. Марк вспомнил. Это был военный фильм про разведчиков или нечто подобное. Разведчик попал в плен и его убили. Марк не помнил деталей. Разведчика убили, и Марк очень расстроился смерти героя. Может быть, даже заплакал: так было Марку жалко разведчика. Родители, наверное, желая успокоить, со смехом – тоже со смехом, как и эти сейчас – сказали, что кино ненастоящее, что разведчик жив и здоров и после того, как режиссёр сказал «Стоп», разведчик встал, отряхнулся и пошёл пить кофе. Или чай. Или даже какао.

– С пенкой? – всхлипывая после плача, спросил Марк.

– С пенкой, – ответили родители, думая, что проблем решена.

Но нет.

Когда ребёнок во что-то свято верит и делает предмет веры частью своего мира, а потом эта штука оказывается ненастоящей или не такой настоящей, как думал ребёнок, то в мире ребёнка исчезает часть фундамента. Конечно, ребёнок не думает в понятиях «фундамент», «опора», но теперь он не уверен, можно ли доверять остальному фундаменту. Можно ли после этого верить родителям? Можно ли верить другим людям? Родители и другие люди знали про опасность и ненадёжность фундамента, но оказались способными придерживать знание при себе до поры до времени. А потом возвысились над ребёнком, посмеялись над его наивностью. Как им всем теперь верить? Разве можно на них рассчитывать?

Марк пытался вспомнить, когда в последний раз он погружался в кино или книгу, словно в реальность, и не мог вспомнить. Зато снова вспомнил, как над ним смеялись взрослые. Это было на даче у друзей отца. По телевизору показывали фильм «Чапаев». Само собой, все, кроме Марка, фильм видели раньше. Кто-то видел это кино десять раз, а кто-то двадцать. Все кроме Марка знали, что Чапай не доплывёт до спасительного берега. Не знал один Марк. Поэтому Марк беспокоился о судьбе героя, а все остальные помирали со смеху, наблюдая переживания Марка.

Ребёнок за соседним столом успокоился.

«Сейчас они ему скажут, что Дед Мороз ненастоящий, и у взрослых появится ещё один повод избавиться от внутреннего напряжения, посмеявшись над наивностью ребёнка», – подумал Марк. Следующей мыслью Марка была: «Смогу ли я теперь ходить в кино? Ведь актёр врёт, когда играет роль? Надо попробовать. В научных целях».

– Понравилась книга? Не читала ещё? – спросил высокий темноволосый мужчина в спортивной рубашке «Зенит» у девочки, сидевшей рядом.

– Не читала, надеюсь, понравится, – ответила девочка.

«Хм, и правда не читала и надеется, что понравится», – подумал Марк.

– Выбрали? – это официант.

– Скажите, а почему вы в маске? – спросил Марк.

– Так пандемия, – объяснил официант.

Желудок Марка дрогнул.

– А, понятно, – протянул Марк, хотя ему было не понятно, и желудок снова дёрнулся. «Вот оно что, – подумал Марк. – То есть я теперь даже сам себе не могу врать… Интересно. Требуется годовая программа исследований».

Официант ждал.

– Кофе, – сказал Марк. Подумал и добавил, – у вас собственная обжарка?

– Да. Вам какой: эспрессо, капучино?

– Эспрессо, – сказал Марк, а про себя подумал: «А обжарка-то у них не собственная…»

За соседний столик слева от Марка сели трое: девушка и два парня. Но по тому, как они сели, было понятно, что между одним из парней и девушкой есть отношения. А как только они заговорили, стало понятно, какие отношения. Это жених и невеста, и они решили обсудить программу будущей свадьбы с организатором. Второй парень – это и есть организатор их будущей свадьбы.

Марк искоса смотрел на молодёжь, обсуждающую, каким будет этот особенный день в их жизни, и замечал, что жених и невеста всё время честны. А вот их будущий организатор… С ним было что-то не так. Он обманывал каждый раз, когда речь заходила о том, что он сделает. Организатор говорил: «У меня есть партнёр – он организует отличный звук. Мы с ним работаем на особых условиях, он с вас денег вообще не возьмёт. Я ему из свой части заплачу, а у вас звук будет, как на концерте у Бейонсе». История про шеф-повара тоже была ложью. Молодожёны интересуются: «А как же карантин и пандемия?» А организатор им: «Я вас умоляю, у меня клиенты из Смольного в очередь стоят».