– Уматывайте, – нервы сдали, Богдан схватил упирающихся сестру и Лизу, потащил к двери. Вытолкнул на лестничную площадку, смачно обматерив обеих.

     – Аптека рядом, купишь валосердин, – заявил он матери, давая понять, что бездарная игра пропала зря. – Имей в виду, появишься здесь снова – перепродам бизнес отцу за бесценок, а сверху накину наличкой Танюшке.

     – Ты не посмеешь! Это твой бизнес!

     – Срать я хотел на этот бизнес, ясно? Я приехал только потому, что ты моя мать. Не заставляй меня забыть об этом.

     Ужин прошёл на удивление спокойно. Женя ела за троих, хвалила, изредка бросала озадаченные взгляды на Богдана, украдкой вздыхала. В итоге выдавила, что мама, кажется, права.

     Действительно же странно: успешный человек снимает комнату, возится с беременной женщиной, которая никем ему не приходится. Может, действительно обратиться к врачу? Существуют методики принятия потери, терапия…

     – Крош, давай начистоту. Моя потеря – это моя потеря. Не уверен, что когда-нибудь справлюсь с ней до конца. Всё остальное – бред. В Хакасию я переехал до гибели семьи, скорее, я не сдох благодаря делу, которым живу. Смерть Яны и дочери – моя вина. Яна… она упрямая была, упёртая, как три барана. Решила и поехала. Я должен был это предвидеть. У тебя живу, потому что удобно. Работа рядом, пешком десять минут. Отвык от Москвы, с ума сошёл бы, простаивая в пробках. В быту я патологически неприхотлив. Если бы не брат, в Хакасии у меня до сих пор сортир стоял бы во дворе. Так что, не накручивай себя, ешь.

     – Ладно, – Женя кивнула. – Девушка на тебя обиделась, теперь, наверное, не помиритесь…

     – С Лизой мы расстались. Точка.

      – Почему? Она красивая.

     – Потому что, – качнул головой Богдан.

     Хотел было ответить: «Потому что не умеет заглатывать по самые яйца». Сдержался.