Итак, мы увидели, что такое свобода, состояние свободы, свобода – это не выбор, это возможность выбора, потому что она несовершенна. И, являясь этой возможностью выбора, она может иметь целью и то, чего иметь не должна, поскольку должна она иметь целью только то, что ведет ее к судьбе. Нравственный закон заключается в том, чтобы выбрать то, что ведет ее к судьбе. Она же, напротив, выбирает то, что не ведет ее к судьбе, что уводит ее от судьбы; это является несовершенством, ошибкой, грехом. Как говорят иногда: «Из этого мальчика мог вырасти отличный парень, жалко… не получилось».

Для того, чтобы сделать правильный выбор, необходимо иметь ясное сознание отношения со Христом, отношения с Судьбой: переживаемое религиозное чувство. Прочитайте 1 и 21 главы Евангелия от Иоанна: ученики собираются вместе в то утро, когда воскресший Иисус приготовил пищу для всех, – какая нежность, – и никто не осмеливался заговорить с Ним, потому что все знали, что это Господь. Он сидел рядом с Симоном и тихо, чтобы не услышали другие, спросил его: «Симон, любишь ли ты Меня более, нежели они?» Это завершение христианской нравственности. Это начало и конец христианской нравственности. Он не сказал ему: «Симон, ты предал Меня, Симон, вспомни, сколько раз ты ошибся. Симон, вспомни, сколько раз ты предавал! Симон, подумай, что ты можешь снова ошибиться и завтра, и послезавтра… Подумай, как ты слаб, труслив передо Мной». Вместо всего этого Он говорит: «Симон, любишь ли ты Меня больше, нежели они?» Христос дошел до самой глубины, и эта глубина влечет за собой; и Петр, любя Христа, умер как Он. Перечитайте фразу св. Фомы Аквинского, в которой говорится примерно следующее: человек обретает свое достоинство в выборе того, что больше всего ценит в жизни и от чего ждет самого большого удовлетворения[38].

Если ты ждешь своего удовлетворения от того, что завтра может стать прахом, ты получишь прах. Но кто, кто напоминает об этом? Никто не в состоянии напоминать себе об этом, никто не в силах постоянно напоминать себе об этом. Это возможно только сообща. Так, Церковь, находясь в мире, напоминает об этом миру. Даже самый великий человек, возвышеннее Сократа и искуснее Демосфена в ораторском искусстве, говорил бы впустую! На следующий день все газеты опубликовали бы его выступление, все оценили бы это, но никто не последовал бы за ним. Только компания напоминает тебе об этом умерщвлении или этом обольщении бытием, которое и есть религиозное чувство, об этом очаровании бытием или об этом сознании собственной слабости, обязанном чему-то, что является выбором (возможность выбора есть благо, зло состоит в возможности выбрать плохо, и здесь кроется двусмысленность; дело не в том, что свобода может занять плохую позицию, эта позиция еще и двусмысленна, она может выбрать добро, а может выбрать и зло). Именно в общине ты получаешь помощь, чтобы понять это и осознать, когда ты выбираешь плохо, признавать, когда ты выбираешь плохо, иметь силу самообладания для того, чтобы оторваться от зла (для умерщвления, покаяния или metanoia, изменения менталитета), чтобы примкнуть к тому, что ведет к судьбе, и чтобы каждый день ожидать судьбы, каждый день ждать ее пришествия.

Поэтому впредь вы должны стараться делать так, чтобы в вас стало как можно более частым повторение короткой молитвы, которая является эмблемой