– Катя уехала, – наконец, говорю я, пытаясь завязать хоть какой-то разговор.

– Да, – коротко отвечает он, не поднимая глаз от газеты. Я чувствую, как внутри меня поднимается боль. Еще одна попытка вернуть его. Еще одна неудача.

Я ненавижу эту тишину. Она давит на меня, словно свинцовая плита, заполняет все вокруг, заставляет задыхаться. Игорь всегда был разговорчивым. Мы могли часами говорить обо всем – о работе, о детях, о жизни. А теперь я с трудом выдавливаю из него одно слово.

***

В тот вечер я решила, что больше не могу так. Нужно что-то делать. Мы больше не можем жить, как два соседа, которые случайно оказались в одной квартире. Я больше не могу терпеть эту дистанцию между нами. Я решила, что нужно вернуть нас к тому, что было раньше. И я начала с самого простого – романтического ужина.

Я приготовила его любимое блюдо. Все было как в те дни, когда мы только начинали нашу жизнь вместе. Красное вино, свечи, легкая музыка на фоне. Я надеялась, что это поможет нам. Я думала, что если мы просто сядем вместе, как раньше, поговорим, то что-то изменится. Я думала, что смогу пробить эту стену, которую он воздвиг между нами. И вот он сидит напротив меня. Мы пьем вино, едим ужин. Я говорю о детях, о том, как они растут, какие у них успехи. Он кивает, улыбается, но его глаза все еще пусты. Его ответы короткие, словно он присутствует здесь только телом, а душа его далеко. Мне кажется, что я разговариваю с тенью, с фантомом того человека, которого я любила.

– Ты помнишь, как мы ездили в тот отпуск на море? – начинаю я, надеясь разбудить в нем воспоминания, которые могли бы вернуть нас назад. – Ты тогда так смеялся, когда Ося упала в воду и подняла панику, будто ее унесло течением.

Игорь улыбается, но его улыбка не доходит до глаз. Она будто заученная, пустая, как маска.

– Помню, – говорит он, но его голос звучит так, будто он не здесь. Как будто он говорит это просто потому, что должен что-то сказать.

Я чувствую, как внутри меня поднимается волна отчаяния. Я не могу пробиться к нему. Как будто между нами стекло, толстое, как аквариумная стена. Я вижу его, но не могу до него достучаться. И тогда я делаю последний шаг. Я протягиваю руку через стол и касаюсь его руки. Его кожа холодная, как лед. Я чувствую это холодное отчуждение даже в этом простом прикосновении. Но я не отступаю. Моя рука скользит по его запястью, и я чувствую, как его пальцы дрожат.

– Игорь, – шепчу я, пытаясь вернуть его взгляд к себе. – Мы еще можем вернуть это, ты знаешь?

Он смотрит на меня. Его глаза становятся мягче, но все равно остаются далекими. Он сжимает мою руку, но это сжатие слишком слабое. Оно не говорит мне, что он готов бороться. Оно говорит мне, что он готов сдаться.

– Ты устал? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

– Да, – шепчет он, отворачиваясь. – Просто устал.

Как же я ненавижу эти слова. "Устал". Он всегда устал. Но устал ли он от работы? Или от меня? Он больше не хочет бороться за нас. Но я не могу сдаться. Я не могу позволить всему разрушиться. Мы прошли слишком много, чтобы просто все бросить. Я встаю и подхожу к нему. Мои руки обвивают его шею, мои губы касаются его щеки. Я пытаюсь почувствовать тепло, которое когда-то было между нами. Но вместо тепла я чувствую холод. Я целую его медленно, как когда-то раньше, но его губы остаются неподвижными. Его руки лежат на столе, не касаясь меня.

– Игорь… – шепчу я, продолжая искать его взгляд. Я хочу его вернуть. Я так сильно хочу, чтобы он снова был моим.

Он медленно поднимается. Я чувствую, как его рука скользит по моей спине. Его прикосновение такое слабое, что я едва его чувствую. Но я все равно держусь за этот момент. Я хочу верить, что это что-то значит. Мы целуемся, но это не тот поцелуй, который у нас был раньше. Это как тень поцелуя. Как фантом.