– Я думаю, что все это твои домыслы. Лично мне подозрительным кажется совершенно другое: убийца раздавил ампулу с цианистым кальцием в тот момент, когда на него надевали наручники.

– Может быть, он просто хотел избежать электрического стула.

– И все же, Иосиф, мой адвокат советует на время увезти Мишу подальше от посторонних глаз. Ты уже закончил ремонт на своей вилле в Калифорнии?

– Работа затянулась. Трудно найти мастеров, способных осуществить мой замысел. – Я хочу создать нечто вроде замка грез, в котором я смогу заново переживать все наиболее волнительные моменты своей жизни. Все комнаты в разном стиле. Но русская комната уже доведена до кондиции.

– Вот и отлично. Тебе самому давно пора позволить себе десятидневный отдых, а там посмотрим. Никто не заподозрит, что ты будешь отдыхать на недостроенной вилле.

– Но как ты один справишься? Тебе придется иметь постоянный контакт с полицией, затем похороны… А твое сердце?

– После того, как умерла моя незабвенная жена, Молли взяла на себя все заботы обо мне. Нянчится со мной как с маленьким ребенком. Меня это вполне устраивает… Надеюсь, одного дня на сборы тебе будет достаточно? Я закажу билеты в Лос-Анджелес на четырнадцатое, а сам займусь всеми формальностями, связанными с мальчиком. Надеюсь, полиция пойдет мне навстречу.

– Я думаю, что Мишу лучше отвлечь от лишних расспросов обилием впечатлений. Отвезу его в магазин игрушек, куплю ему конструкторский набор.

Миша делал над собой колоссальное усилие, чтобы не показать, как он ошеломлен видом сверкающих витрин. Глаза его разгорелись – не верилось, что ему позволено выбрать из этого изобилия вещей, предназначенных для удовлетворения возможных и невозможных желаний, все, что он пожелает.

Он выбрал два игрушечных кольта, небольшой сборный велосипед, самокат, костюм индейца, сомбреро и лук со стрелами. Обычную одежду Иосиф купил ему сам. Но и она была великолепна: мягкие голубые джинсы, легкие хлопчатобумажные рубашки, трикотажные майки с яркими надписями и рисунками, замшевая куртка.

Иосиф доверял своему шоферу и прислуге, но, во избежание лишних свидетелей, был вынужден сообщить им об увольнении. Щедрое вознаграждение вынудило их не задавать лишних вопросов. И все же избежать встречи с ненужным свидетелем не удалось: у лифта стояла Рита.

Еще месяц назад он был бы на седьмом небе от счастья, если бы она укротила свою гордыню и попросила прощение. Он простил бы ей все только за то, что она так напоминала ему Марину. Рита была единственной женщиной, которая заставила его усомниться в том, что реальные взаимоотношения не выдерживают никакого сравнения с виртуальной мечтой о любви.

После того, как она вошла в его жизнь, он не перестал писать письма Марине, но не отсылал их. Письма превратились в дневник измененного сознания, стали единственными свидетелями его больной любви. Эта, так похожая на Марину женщина волновала его, заставляла испытывать ревность. Но Рита была больна: виски с содовой, а затем наркотики поставили крест на ее карьере суперзвезды. Выпив, она теряла контроль над собой, в ней просыпалась чувственность кошки. Десятки раз он выслеживал ее в кабаках и вырывал из лап чернокожих горилл.

Иосиф спрятался за коробками, но Рита уже заметила его.

– Какой милый мальчик! Ты ничего не рассказывал мне о нем.

– И эта шлюха разговаривает со мной так, как будто ничего не произошло, как будто мы расстались час назад, как будто из-за нее мне не пришлось на несколько месяцев забыть о желании потрахаться и проходить курс лечения у венеролога!

Но ничего не оставалось делать, как сказать ей: