Бесспорно, что состояние разума человека зависит напрямую от окружающего мира. Жизненность человеческого разума зависит от многих факторов, влияющих положительно на его жизнеспособность. В свете постоянного ожидания конца света, террора инквизиции, массового страха человеческий разум не мог познать истину свободы, тем самым оказался в заточении архаичных религиозных видений[129].

Несмотря ни на что, часть общества стремилась к истине науки. Средневековые открытия занимают особую страницу в мировой истории. Сложность научных открытий заключалась не в качественных или количественных знаниях первооткрывателей, важным является само нахождение первооткрывателей между страхом и желанием познавать. Если в первом случае страх – это общая характеристика христианства в Средние века (страх перед Судным днём, страх согрешить, страх непослушания, страх перед Богом и Сатаной одновременно, страх быть отстранённым от церкви, страх перед пламенем инквизиции и т. д.), то познание развивалось между старыми и новыми знаниями.

Исследуя вопрос мышления людей указанной эпохи, стоит описать принцип сосуществования знания и незнания. Известная фраза «Я знаю, что ничего не знаю» имеет свой философский подтекст. На протяжении длительной истории её приписывали Сократу, по свидетельству Платона, а также Демокриту, ссылаясь на исследования филолога-классика и историка Античности Германа Дильса. Экспрессия высказывания менялась от «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю» до «Я уверенно знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого». Суть остаётся той же: в стремлении и преклонении богу γνώσις[130]. Так появился принцип «знание как идол», и началось формирование «общества информации», «храмов знаний», «революционеров знания», постепенное продвижение европейского общества к идее Бэкона: «Знание – сила»[131]. Но были и противники стремления к знаниям, следовавшие постулату «Нельзя служить Богу и мамоне», считая данные понятия несовместимыми.

Чем больше мы исследуем разум, тем больше появляется вопросов о его когнитивных возможностях. А с увеличением познаний о мозге, увеличивается наше соприкосновение с незнанием, фактически повторяется сюжет из фрески «Сотворение Адама», когда рука великого разума практически соприкасается с рукой человека, желающего приблизиться к нему, познать его. Тем не менее руки не дотрагиваются, указывая на определённую грань между человеком и его разумом. Можно ли её преодолеть? Хочется верить, что когнитивная наука не пойдёт по лестнице Питера (принцип Лоуренса Питера).

По словам исследователя Д. А. Никеенко, незнание формирует моральное начало человеческого бытия, а научное незнание может компенсироваться обращением к ненаучным формам духовного освоения мира[132]. Сегодня существуют природные феномены и артефакты, перед которыми наука бессильна, а попытки разгадать их всё больше приближают нас к незнанию. Например, отсутствуют объективные объяснения известных каменных шаров из Коста-Рики, имеющих величину до 2 метров и вес 16 тонн. Идеальная сферическая форма и само расположение остаются пробелом в желании понять и объяснить их предназначение. Существуют гипотезы, что шары были созданы естественным путём под воздействием потока воды, а изверженная магма при остывании и медленном скатывании образовывала шары.

С точки зрения средневекового мистицизма каменные шары имели якобы свою магическую силу, так как имитировали солнце, луну и, возможно, другие небесные тела. Каждое отдельное племя поклонялось своему, бережно высеченному «магическому шару». Последняя теория их возникновения говорит о человеческом факторе их создания из гранодиорита, но наука не в силе продемонстрировать орудия, которыми могли бы создать эти артефакты.