Музыка – это не единственное чудо, произросшее из глубин нейробиологии. Любовь, как и музыка, коренится в животных инстинктах. Сублимированные человеческим разумом, древние инстинкты преображаются в беззаветную страсть, сочувствие и в заботу истинной любви. Вместе с эволюцией человечества примитивные импульсы и инстинктивные желания трансформировались и дали жизнь богатству человеческих отношений. В музыке преобразование инстинктивных желаний дало нам эстетическую эмоцию, сложную по составу и «непрактичную» (по сравнению с практичной эмоцией страха, например). Но и истинная любовь, и искусство музыки сохранили прочную связь со своим древним началом.

В музыке сила выразительности опирается на интуитивно найденные правила. Эти правила коренятся в самых примитивных реакциях живого организма. Эволюция музыки от древних ритмов и попевок до «Ave Maria» Шуберта прошла мистической тропой трансфигурации, отражающей колоссальные изменения в человеческой жизни. Доисторическая музыка возбуждающих ритмов и шаманских мотивов постепенно развилась в выражение тонких нюансов психологических состояний. Нутряные, животные корни инстинктов оказались прикрыты изысканными деталями урбанистических эмоций. Но эти корни никуда не исчезли: они с нами, и они продолжают питать музыкальную выразительность.

Искусство музыки обращено к человеческому разуму. В своих высоких проявлениях музыка – это сублимация инстинктивных импульсов и желаний в артистическую, полнокровную духовность. Сублимация трансформирует примитивные страсти и высвобождает магму человеческой души, давая ей отлиться в художественную форму. Способность музыки передавать всечеловеческие идеи без использования слов и видимых образов означает, что мы имеем дело с необычным методом передачи сложной информации. Более того, доступность музыки для людей самого разного возраста ведет к интересным вопросам. Например, нужно ли нам формальное музыкальное образование для понимания содержания музыки?

Одной из интересных тем в когнитивных науках является целительная способность музыки. Причем музыкальная терапия способна помочь человеческим существам всех возрастов и самых разных состояний разума. Эта особенность музыки приводит нас напрямую к теме музыкальной экспертизы. Довольно часто можно услышать признания типа «я не понимаю музыку» или еще более сильное выражение «у меня нет музыкальных способностей». Давайте же развеем туман неясности в отношении музыкальных способностей и внесем свет надежды и благодарности в разговор о музыке.

Музыка – это слышимое искусство. У людей фантастически элегантная система слуха готова к действию к концу второго триместра беременности. То есть, еще не рожденные дети могут слышать музыку. И они ее слышат. Одномесячные младенцы помнят те мелодии, что их мамы слушали каждый день на протяжении последнего месяца обычной полного срока беременности (у каждой мамы – своя песенка). Мы это знаем, потому что у младенцев меняется сердцебиение в ответ только на эту, знакомую мелодию.

Томография показывает, что рисунок активации мозга у новорожденных различается для диссонантных и консонантных мелодических интервалов. Эти данные очень важны. Почему? Потому что материя музыки состоит из напряженных диссонансов и благозвучных консонантов, и именно контраст между ними позволяет создавать различные мелодические рисунки. Диссонансы и консонансы служат строительными кирпичиками для творения музыкальных композиций от мелодий до симфоний. Звучащее полотно музыки сплетается из уровней напряженности и покоя подобно краскам на живописном полотне.