А вот если налётчикам маленьким дерзким отрядом удавалось ворваться в хорошо укрепленное чужое поселение, разграбить его и безнаказанно вернуться восвояси с богатой добычей – этим фактом потом долго гордились… Даже героические песни слагали! Такие, вот, лихие нравы были в моде.

Кстати, гребенцы не считали зазорным “умыкнуть” невест, да и просто наложниц себе, из соседних горских аулов… И даже казачек похищали из других станиц!

За долгие годы жизни на Кавказе, гребенцы уже сами мало чем внешне отличались от горцев. Чернобородые, с загорелыми и суровыми лицами, темноглазые, в черкесках и всегда при больших кинжалах на поясе… В лохматых папахах зимой и летом на коротко стриженных, а то и вообще обритых головах.

Кошка же пробежала между казаками и чеченцами, как передавали потом внукам седые старики рассказы своих дедов, вот почему…

Ещё в середине 17 века в приволжских степях стали набирать силу калмыцкие кочевники. Эти представители некогда могущественной монгольской расы, активно захватывая жизненное пространство вокруг себя, начали теснить своих более слабых соседей – ногайцев. Сопротивляясь и отступая с боями с исконных, родовых земель, те постепенно дошли до самого Терека.

Большинство кабардинских князей и представителей других адыгских племён, владевших в описываемые времена значительной областью Северного Кавказа, предпочли не вмешиваться в чужой конфликт… И даже не стали особо возмущаться по поводу вторжения враждующих сторон в свои земли.

Напротив – адыги сумели быстро наладить, если не союзнические, то уж вполне нейтральные отношения с воинственными калмыками. И, в результате дипломатических переговоров с предводителем кочевников Аюк-ханом (годы жизни – 1642-1724), преследовавшим и беспощадно истреблявшим отступающих ногайцев, пропустили тех и других через свою территорию… Дальше – за Кубань и за Терек. Разбирайтесь, мол, сами между собой.

Неожиданное нашествие, тем самым, было направлено кабардинскими переговорщиками в обход и мимо адыгских селений, полей и пастбищ… Значительной поток ногайцев устремился на юг, в земли никому не подчиняющейся Чечни.

Здесь, на Тереке, на пути противоборствующих сторон оказались и станицы казаков… Последним пришлось тоже задуматься, как следует поступить в сложившейся ситуации?

Здравый смысл не позволил гребенцам и терцам рисковать своим худо-бедно налаженным бытом и ссориться с вторгнувшейся к ним многотысячной армией степняков. Аюк-хан не собирался конфликтовать с казаками, поскольку воспринимал их, как союзников и собратьев по оружию, состоявших на службе у русского царя… Которому подчинялся и сам калмыцкий предводитель.

Аюк-хан в ту пору платил императору Петру Первому небольшой ясак (натуральную подать), как верный вассал… Вождь кочевников также отправлял своих лучших всадников на войну, если того требовали интересы русского государства.

И гребенцы с терцами благоразумно решили в яростном чужом противоборстве тоже отсидеться в сторонке… Постарались станичники сохранить нейтралитет и в ссоре, вскоре вспыхнувшей между Аюк-ханом и вайнахами.

Чеченцам, дорожащим своей независимостью, очень не понравилось, что на их равнинные, недавно освоенные земли за Тереком, вдруг вторглось столько вооружённых, да ещё и воюющих друг с другом людей. Вайнахи не стерпели… И ввязались в явно неравную драку с агрессивными степняками.

Дети гор не пожелали спокойно наблюдать, как многотысячная конница непрошенных гостей бесцеремонно вытаптывает плодородные поля и пастбища по правобережью Терека, гоняясь за остатками ногайского войска… И хозяйничает на чужой земле.