Но нападение на целый отряд русской армии, убийство генерала – это совсем другое дело! Даже если не оставить в живых ни одного свидетеля, дознаватели гяуров всё равно придут в урочище, в сопровождении сильного войска. И обязательно докопаются до истины… И разгром русского лагеря обойдётся себе дороже.

Многие из непримиримых горцев ещё хорошо помнили тяжёлую поступь имперской армии северного соседа по их землям и селениям, в ходе русско-турецкой кампании 1735-39 годов… И как тогда ощутимо пострадали те кавказские племена, которые решили открыто выступить против гяуров на стороне османов.

А крымский хан, к слову сказать, традиционно поддержавший Оттоманскую Порту в очередной войне с неверными, вообще потерял, в итоге, свою стратегически важную крепость Азов! А эта цитадель, между прочим, многие годы считалась непреступной.

За четверть века относительной стабильности на Северном Кавказе, явные и тайные союзники турок в регионе едва успели оправиться от последствий войны двух империй. И хотя политические интриги некоторых предводителей местных племён против России продолжались, несмотря ни на что, до открытых враждебных действий дело пока не доходило. Худой мир был для всех выгоднее новой ссоры.

…Командиры на склоне холма исчерпали, наконец, все животрепещущие темы и генерал-майор Ступишин, обернувшись, махнул рукой денщику, застывшему с лошадьми в отдалении. Васька тут же, без промедления, подвел к господам застоявшихся коней.

А сотнику Илье Сороке достаточно было лишь негромко свистнуть своему Пеплу особым образом. И его серый жеребец в белую крапинку, до того мирно пощипывавший травку неподалёку от хозяина, сразу же вздрогнул. Обученный зверь повёл чуткими ушами, поднял голову… А повернувшись мордой к казаку и встретившись с сотником глазами, послушно потрусил к офицерам.

…Командиры взобрались на своих лошадей и поскакали на северо-восток, где в низине поблёскивало под солнцем заросшее камышом болото, окружённое с трёх сторон лесом. Здесь, на самом краю обширного мелкого водоёма, трудились человек двенадцать солдат и горцев. Им помогали несколько женщин в тёмных платьях до пят, с лицами, замотанными в платки до самых глаз.

А ещё тут крутились двое босоногих подростков… Они правили на пару скрипучей крестьянской арбой, запряжённой неутомимым трудягой-осликом. Мальчишки грузили сейчас заготовленные взрослыми вязанки камыша на свою повозку с большими деревянными колёсами.

Три всадника мчались к этому трудовому отряду, начиная каждодневный, привычный объезд рабочих команд, по прямой, кратчайшим путём… Из-под копыт коней летели во все стороны комья размокшей весенней грязи.

А над урочищем, высоко в небе, раскинув широко крылья, парил степной орёл. Всего несколько дней назад он вернулся из дальних тёплых краёв к своему пустому гнезду. И теперь облетал территорию, следя сверху настороженным, зорким глазом за странными перемещениями людей на знакомой земле.

В глухом урочище этой весной царила непонятная, пугающая птицу суета. Впрочем, маленькие с такой высоты, ползающие по склонам пологого холма человечки далеко внизу, рядом с серо-жёлтой лентой реки, казались ничтожными и слабыми…

Но инстинктивно орёл чувствовал – чтобы встретить ещё не одну весну в своей птичьей жизни, ему никогда не стоит приближаться к этим неугомонным созданиям. Не способных парить в небе, к счастью… Но умеющим зато легко и ловко убивать других. Летающих, плавающих, ползающих, скачущих… И даже – себе подобных!