В одной из последних экспедиций Глеб познакомился с совсем молодой студенткой из Хабаровска Викой. Она была не так красива, как Катя, но видно было, что в ней было больше теплоты, доброты и наивности, чем в Кате. Может быть, то было всё не от большого ума. Вика много разговаривала с Глебом. Он ловил себя на мысли, что нравится ей и мог бы тогда легко замутить с ней короткий романчик, ни к чему не обязывающий. Его помощник и земляк Серёга Богатырёв во всю крутил шуры-муры с поваром Ленкой Граблиной. В тёмное время из тайги то тут то там раздавались её сладострастные стоны. Серёга относился спокойно и без угрызений совести к таким делам, несмотря на то что дома его ждали жена и сын.

На следующий день Глеб на работе сам записал себя в список желающих отправиться в Мозамбик.

Паласио-да-Понта-Вермелья в переводе на русский с португальского означает Дворец Красного кончика. Под кончиком подразумевается мыс. Столица Мозамбика Мапуту расположилась на берегу Индийского океана. Этот дворец когда-то принадлежал железнодорожникам, строившим дорогу в Трансвааль, потом португальскому губернатору. В 1975 году после революции здесь обосновался красный президент Самора Мойзеш Машел.

24 августа в среду утром Самора шёл в сопровождении своей охраны и свиты по коридору третьего этажа Дворца. Около белых дверей своего рабочего кабинета он остановился.

– Я попрошу всех оставить меня на какое-то время. Жасинту пусть составит мне компанию.

Самора имел привычку держать руки за спиной при ходьбе и часто, когда стоял; а также покачиваться взад-вперёд. Жасинту Суареш Велозу стоял в двух шагах позади президента. Он поправил очки. Это был белый португалец, умудрившийся остаться в Мозамбике после падения колонизаторского режима и сделать в обновлённой покрасневшей стране головокружительную карьеру. Велозу руководил Национальной службой народной безопасности – аналогом советского КГБ. Ему было сорок лет.

В кабинете Самора и Велозу стали у большой карты Мозамбика, разложенной на столе. Президент крутил между пальцами карандаш и то и дело тыкал им в то или иное место на карте.

– Почему их упустили? – Самора явно был сердит.

– Мы раскидали наши отряды по нескольким точкам, перекрыв большую часть троп ведущих в Малави. Отряд был малочислен. Теперь мы знаем, где они приблизительно могут быть, – оправдывался Велозу.

– Почему ты так уверен, что они идут в Малави? Ведь, Банда уверял меня в дружбе и, что он независимый правитель: не проамериканский, не просоветский.

– Банда – это антикоммунист, какие бы маски он на себя не надевал бы.

Восьмидесятипятилетний диктатор Хастингс Банда правил в соседней с Мозамбиком стране Малави.

– Почему бы им не двигаться в сторону Родезии, где находятся лагеря подготовки этих говнюков? – Самора карандашом провёл по границе Мозамбика с Родезией.

– Это более долгий путь, но там их тоже ждут наши люди. И всё же я уверен, что они будут идти к границе с Малави.

– Что они хотят?

– Прежде всего нанести урон репутации нашей власти.

– Я вчера весь день, как мальчишка отчитывался перед советским представителем. Жасинту, найди поскорее этих геологов. Мы должны их спасти, иначе больше никто не приедет из Союза работать в нашу страну.

– Почему не приедет? Приедет.

– Откуда такой оптимизм?

– Советы умеют не доводить до своего народа печальные известия. Зачем печалить население неприятными новостями. Так что другие специалисты в большинстве своём и не знают о происшедшем.

– Да, этим мы похожи. И всё же их надо найти. Для нас – это дело чести.

***

Светлана с трудом добралась до советского посольства в Мапуту – транспорт в Мозамбике ходил, казалось, бессистемно и безалаберно. Русский офицер пропустил её в здание. Светлану принял в своём кабинете посол Юрий Шепелев, сразу радушно предложив расположиться в кресле.