Но этот вопрос, как и ранее, безответно растворился в ее сознании. Мягкая кисточка в сознании, этот постоянный щадящий корректор…
Василиса поежилась, заворачиваясь в плед.
«А вообще, разве я кому-то что-то здесь должна?, – думала она, созерцая искрящийся перед глазами серебристый простор под музыку Генделя. – Сколько можно носиться из одного мира в другой? Девочка я вам, что ли?».
Теперь, в этом уже хорошо знакомом зале ожидания, Василиса чувствовала приятное привычное расслабление. Такой вот полный релакс.
«Абзац, – подумала она. – Отправляемся». Взглянуть бы, как это выглядит со стороны: то ли огромный серебристый самолет открывает им свои недра, то ли мерцающий звездолет… черт, что за стереотипы из старых научно-фантастических рассказов?…
Но только глаза не хотели открываться, и теперь уже музыка Моцарта наплывала со всех сторон, полностью заполняя все ее внутреннее пространство.
Василисе вовсе не было страшно. Ей было тепло и комфортно. Слава Богу – не впервой!
Чини за этот вечер не раз подходила к знакомой двери, прислушивалась. Ей казалось – она догадывается, куда отправляются все эти люди. И почему они налегке. Действительно, там, куда они отправлялись, все эти старые вещи им совсем не нужны.
«Если бы не сын»…– думала она, – и я бы была с ними…
Она делала все, что могла, – лишь бы собрать ему денег на операцию, -хваталась за любую работу,
«А, интересно, этот новый ее друг, Макс – кажется, его так зовут?, – догадывается обо всем так же, как и она?»
Кто ждет тебя на перекрестке?
Серафим
Что говорят наши слова – я знаю
Что говорят наши мысли – я знаю.
Но ведь они говорят о разном!?
(из стихов Поэта блогосферища Павлыча
в жанре Блоггу)
На плечо мне мягко шмякнулись два теплых влажных килограмма птичьего веса.
Это только издали кажется, что парящие в небе птицы необыкновенно легки. На самом деле в вороне, вроде Серафима, живого веса около двух килограммов.
Серафима я почуял на несколько секунд раньше, чем он плюхнулся мне на плечо. Может, повеяло ветерком от взмахов его широких крыльев, а может, я ощутил на пару секунд раньше его неповторимую энергетику, типа: «дикий, чужой, но – свой»?
Сев мне на плечо, Серафим выразительно прокашлялся. От вороны, конечно, привычнее было бы услышать традиционное «кар-кар», но Серафим всегда приветствовал меня на своем языке более вежливо и деликатно.
Но и другие птицы в моем нынешнем мире «изъяснялись» более деликатными звуками и трелями, чем там, в старом земном мире.
Мой новый мир был теперь наполнен, казалось бы, привычными звуками: пеньем птиц, шелестеньем листвы. Шорохом шагов по песку, журчаньем воды в ручье. Но все эти звуки были намного тише, чем там, в мире Земли.
Сравнивая с прежним, земным миром, можно было сказать, что теперь вокруг стоит оглушительная тишина. Оглушающая именно… своей тишиной, в которой нет места гудкам транспорта, треску и грохоту машин, громким крикам и разговору людей. Тишина прекрасная и таинственная. Полная. Наполненная иными, еле слышными звуками.
Весь этот мир очень отличался от того, первого (простите, старого, или, скорее, – прошлого) мира на Земле…
Хотя, пожалуй, само это деление на первый, второй, третий… сколько там еще этих миров, я точно не знаю, – не совсем корректно.
Да и почему «стал»? Он просто есть, этот мир вокруг меня. Мир мысленных образов, ощущений. Мир без слов. Где люди понимают друг друга, настраиваясь в резонанс на одну энергетическую волну, обмениваясь лишь образами и ощущениями и другой информацией, передаваемой квантовым путем.
Хотя еще порой по старой привычке мы обменивались и звуками, отдаленно напоминавшими то ли слова, то ли музыкальные ноты и мелодии, дополняя свои образы.