Пилот уменьшил тягу двигателей – он получил подготовку, сажая машины на палубу авианосца, и повел самолет над лесом по пологой глиссанде в направлении аэродрома. Темная посадочная полоса в милю длиной была прорублена в лесном массиве, ремонтные ангары и башня пункта управления находились несколько в стороне. Они были хорошо замаскированы и почти сливались с ландшафтом. Самолет коснулся края полосы; маленькую кабину заполнил рев реверсов. Пилот повернулся в кресле и, стараясь перекрыть шум, почти прокричал, обращаясь к сидевшему позади рыжеволосому человеку средних лет:

– Мы на месте, индеец. Можете забирать свои лук и стрелы.

– Какой остроумный юноша, – произнес Огилви, расстегивая ремни, охватывавшие его грудь. Взглянув на часы, он спросил: – Который здесь час? Я все еще живу по вашингтонскому времени.

– Пять пятьдесят семь. Вы потеряли ровно шесть часов. У вас сейчас полночь, а здесь раннее утро. Остается лишь посочувствовать, если вас ждут на службе. Надеюсь, вам удалось хоть немного поспать?

– Вполне достаточно. С транспортом улажено?

– Вас доставят прямиком к вигваму Большого вождя на виа Витторио.

– Очень смешно. Вы имеете в виду посольство?

– Точно. Вы – специальный груз. Гарантированная доставка прямиком из Брюсселя.

– Все не так. Посольство абсолютно исключено.

– Но у меня такой приказ.

– Я отдаю другой.

Огилви прошел в маленький кабинет, отведенный для людей, подобных ему. Кабинет располагался в одном из ремонтных ангаров. В нем не было окон и почти не было мебели, зато находились два телефона, связанные с шифровальной машиной. Ведущий к кабинету коридор охранялся тремя парнями, облаченными в неприметные рабочие комбинезоны, под которыми хранилось оружие. Приблизиться к Огилви кому-нибудь неизвестному или принести с собой фотоаппарат было запрещено. В этом случае оружие было бы пущено в ход без предупреждения. Такие предосторожности явились результатом особых переговоров между представителями правительств, которых волновала деятельность, выходящая за рамки официальных соглашений о сотрудничестве специальных служб обеих стран. Короче говоря, тщательная охрана была просто необходима.

Огилви сел за письменный стол и снял трубку с телефонного аппарата слева от себя. Черный цвет говорил о том, что аппарат предназначался для переговоров внутри страны. Рыжеволосый агент набрал запечатленный в памяти номер и через двенадцать секунд услышал сонный голос подполковника Лоренса Брауна.

– Браун у телефона. В чем дело?

– Бейлор Браун?

– Апачи?

– Да. Я в Паломбаре. Новости есть?

– Никаких. Я заполучил всех следопытов Рима. Пока о нем ни слуху ни духу.

– Заполучили что?!

– Следопытов. Мы использовали все платные источники, а также тех, кто нам чем-то обязан…

– Проклятье! Отзовите их немедленно! Вы хоть понимаете, что творите?

– Полегче, приятель. Не думаю, что нам с вами удастся сработаться.

– Мне все равно! Я не дал бы за это и сраного воробья! Вы сейчас имеете дело со змеей, приятель, а не решаете кроссворд для слабоумных. Стоит ему заметить начавшуюся на него охоту, и он поймет, что вы нарушили правила игры. А поняв это, ужалит. Господи, неужели вы полагаете, что за ним никогда не было слежки?

– Мне известны качества моих следопытов, Апачи, – возразил Бейлор воинственным тоном.

– Полагаю, нам следует встретиться и поговорить.

– В таком случае подъезжайте, – предложил подполковник.

– Да, еще одна проблема, – ответил Огилви, – посольство исключено.

– Но почему?

– В домах на противоположной стороне улицы случайно могут оказаться окна. Других причин я не привожу.

– Что же это за причины?