Мальчик, увидев шедшего навстречу Сергея Николаевича, закричал Марии Карловне:
– Тётя, вот он сам идёт!
Прочитав записку, Ценский круто повернулся и зашагал обратно. Мария Карловна погналась за ним с криком:
– Сергей Николаевич!
А он ускорил шаги. Мария Карловна продолжала погоню. Наконец, устала, присела на низенький каменный заборчик и крикнула во весь голос:
– Дурак!
Ценский остановился, захохотал и стал медленно приближаться к Куприной.
– Почему вы бежали?! – спросила она.
– Почувствовал робость перед издательницей толстого журнала!
– Что за глупость! А как вы меня узнали?
– Догадался. Сейчас на набережной познакомился с Александром Ивановичем.
БУРНАЯ РЕАКЦИЯ НА КРИТИКУ
Зимой 1906 года А. И. Куприн с женой жили в Петербурге. В один из декабрьских дней они пригласили к себе на обед гостей. Среди них был и С. Н. Сергеев-Ценский.
После обеда Куприн читал своего «Штабс-капитана Рыбникова». Ценскому рассказ показался незаконченным и он заметил:
– Это все равно, как если бы вы подали к столу только хвост или одну голову селёдки.
Куприн, не терпевший критики его произведений, сдёрнул со стола скатерть и бросил на пол всю сервировку.
КУПРИНСКИЕ ПАРОДИИ
Как-то в праздничный день 1906 года А. И. Куприн был особенно весел и написал три пародии, посвящённые И. А. Бунину, М. Горькому и С. Скитальцу. Когда автор диктовал жене эти пародии, в комнату вошёл Илья Василевский, редактор газеты «Понедельник». Куприн предупредил его:
– Не мешай, сейчас кончим…
Прослушав все пародии, Василевский воскликнул:
– Вот видите, я предчувствовал, что мне нужно к вам зайти.
– Это шутки, – сказала Мария Карловна. – Александр Иванович не собирается печатать их.
Нет, почему же? – улыбался Куприн. – Сколько дадите? Двести рублей дадите?
– За штуку?
– Да.
И редактор выложил на стол 600 рублей.
Возьми, Маша, – сказал Александр Иванович жене. – Купишь себе разной хурды-мурды.
Так купринские пародии появились в газете «Понедельник».
ЗАРАБОТАННЫЙ ДВУГРИВЕННЫЙ
Мужиковатая внешность писателя Алексея Силыча Новикова-Прибоя (1877 – 1944) иногда бывала причиной смешных происшествий с ним. Об одном из них автор «Цусимы» рассказал автору этих строк.
Его пригласили выступить на литературном вечере. В прихожей не оказалось швейцара: куда-то отлучился. Писатель повесил своё пальто на крючок вешалки и стал приглаживать лысину. Вошедшая изящная дама сняла демисезон и небрежно кинула на руку Алексею Силычу, приняв его за швейцара. Он повесил его на крючок и выдал даме номерок. Она сунула ему двугривенный.
Подходят к вешалке другие посетители и тоже подают одежду писателю. Он покорно принимает её, вешает и получает на чай. Явился швейцар и прогнал Силыча вон!
Начался вечер. Предоставили слово А. С. Новикову-Прибою. Подойдя к рампе, он увидел в первом ряду ту самую изящную даму, которая первой дала ему в прихожей двугривенный. Она узнала его и крайне смутилась. В перерыве подходит к нему и просит извинить за оскорбление. Просит и возврата двугривенного. Алексей Силыч, смеясь, отвечает:
– Ничуть вы меня не оскорбили… А двугривенный не отдам – я его заработал!
ДОКТОРСКАЯ МАНТИЯ
Корней Иванович Чуковский (1882 – 1969) имел обыкновение знакомиться со всеми пассажирами, с которыми ему приходилось ездить в вагонах, летать на самолетах, плавать на пароходах.
В 1962 году Оксфордский университет присвоил писателю учёную степень доктора филологии. Чуковский поехал в Англию за получением диплома, пурпурной докторской мантии и торжественного головного убора.
Возвращаясь из Лондона на самолёте, он перезнакомился со всеми спутниками в салоне. Глубокой ночью взрослые пассажиры крепко спали. Не спали – только одна маленькая девочка и Корней Иванович. Он разговорился с девочкой и, желая доставить ей радость, облачился в мантию и ну величественно расхаживать по салону. Девочка, глядя на него, восторженно ахала, заливалась смехом и хлопала в ладошки. Проснувшиеся пассажиры тоже с удивлением смотрели на высокого седого человека в пурпурной мантии и думали: уж не приведение ли?! Улыбались стюардессы, из-за занавески выглядывал смеющийся летчик.